Лунара

- Да, мы сейчас здесь. Никите вкололи успокоительное, и сейчас он спит. Думаю, он захочет увидеть тебя рядом, когда проснется, - в ее голосе прозвучала открытая просьба. – Честно говоря, я не знаю, справимся ли мы сами. Лу, пожалуйста, приезжай.

- Вы уже знаете, почему это произошло?

- Нам сказали, что завтра его будут осматривать и брать анализы, но врач предположил, - она судорожно всхлипнула, - врач думает, что у него может быть депрессия.

- В последнее время он выглядел таким подавленым и грустным… - в голове не укладывалось, что это происходит взаправду.

- У него, возможно, психическое расстройство, Лу, как же так? – она заплакала тихо и безнадежно, словно весь мир вокруг перестал существовать, а воздух стал ядовитым.

- Я приеду через пару часов, пришлите адрес больницы.

- Хорошо, мы будем тебя очень ждать.

Ничего не сумев сказать ей в ответ, я сбросила звонок и выронила телефон на колени. Флориан в ту же секунду вскочил с места и сел рядом со мной.

- Что такое? – он взял меня за похолодевшие от страха ладони. – Кто попал в больницу?

- Мой лучший друг, - я смотрела сквозь писателя, перед глазами стоял образ Ника, лежащего на больничной койке. – у него случился нервный срыв, и врачи думают, что это может быть депрессия. Его родители дико напуганы.

- И ты тоже, - Флориан провел ладонью по моей спине, и через его прикосновение я ощутила, как сильно дрожит мое тело.

- Мне нужно к нему.

- Через сорок минут мы будем на месте, потерпи, уже скоро ты будешь рядом с ним, - писатель притянул меня к себе, и я уткнулась лицом ему в плечо, изо всех сил стараясь не заплакать. – К тому же, он там в безопасности и никуда не денется.

- А мог исчезнуть навсегда, - эта страшная мысль обожгла сознание, и я знала, что след от нее никогда не исчезнет.

- Но все обошлось.

- Я могла его потерять… - всю жизнь мне придется вспоминать этот день, зная, что он мог стать для Ника последним. Этот страх был настолько ужасен, что я застонала от рвущейся наружу боли.

Флориан успокаивал меня, как ребенка, и поначалу его действия казались мне абсолютно бессмысленными, но через какое-то время дрожь в теле исчезла, а на ее место пришла решимость во что бы то ни стало быть сильной. Никите не нужны три до смерти напуганных близких человека, он нуждается в людях, которые смогут найти в себе смелость посмотреть ему в глаза и не заплакать. Я стану для него такой сильной поддержкой, какой ни для кого и никогда не была.

- Большое тебе спасибо, - это все, что я смогла сказать на прощание писателю, когда через час он провожал меня до такси. По счастливой случайности Ник оказался в больнице, где работает мама Флориана, которая, несмотря на ранний звонок, согласилась помочь и распорядилась, чтобы по приезду меня без проблем пустили внутрь. – У меня правда нет слов, чтобы сказать, как сильно я тебе благодарна.

- Похоже, этот Ник очень важен для тебя, - он выглядел так, будто мы с ним больше никогда не увидимся. – По-другому я просто не мог, ты же знаешь.

Я кивнула и, грустно улыбнувшись напоследок, села в такси. Через несколько минут писатель и все случившееся в нашей совместной поездке осталось позади, напоминая никогда не существовавший мираж.

По дороге в больницу сильнее других меня мучила мысль, что я могла предотвратить случившееся с Ником. Он ведь даже не пытался скрыть свое подавленное состояние, мы все видели, что ему невыразимо больно, но так и не попытались понять почему, а теперь слишком поздно. Я так часто спрашивала у него «что с тобой?» вместо того, чтобы забить тревогу и насильно отвести его к врачу. Оступаться – совершенно нормально, но как простить себе эту ошибку? Где взять этот дар прощения для себя и других, кто был рядом и ничего не сделал – я не знала.

Больница встретила меня всепоглошающей тишиной, которую нарушали две пары обуви: медсестра вела меня по ночным коридорам к нужной палате. Заметив меня на пороге, Анна вскочила с места и подбежала ко мне с раскрытыми объятиями. Ее большие светлые глаза, добрая теплая улыбка и готовность прижать к самому сердцу, довели меня до слез. Мы хватались друг за друга так, будто видели в этом наше единственное спасение. Ник лежал недалеко от нас и мирно посапывал, даже не догадываясь, что сейчас происходит с его родными. Мы беспощадно разбивались на тысячи осколков, рассыпаясь по всей комнате, а затем заново по частям собирали себя и друг друга.

***

Остаток ночи я провела, сидя в неудобном кресле рядом с кроватью Ника. Его родители в какой-то момент уснули, склонив друг к другу головы, и их пшеничного цвета волосы почти слились воедино. Они сидели на стульях у противоложной стены и так крепко держались за руки, как если бы от этого зависела жизнь их сына. Утром мной неожиданно завладел беспокойный поверхностный сон, утянувший сознание в пучину жутких кошмаров, в которых я по очереди теряла всех близких, а в конце умирала сама.

Разбудил меня разыгравшийся прямо в палате ожесточенный спор.

- Не понимаю, как ты так можешь. Где у тебя сердце, где? – шепотом кричала Анна на мужа – Андрея.