Лунатики

Должность главного цензора и лица, дающего разрешения на печатание, исполнял Мастер Священной Канцелярии, отец Никколо Риккарди. Это был еще один флорентиец, член клики Кастелли-Чиамполи, тем самым, человек, преданный Галилею, хотя сам он считал, что системы и Птолемея, и Коперника – это всего лишь интеллектуальные развлечения, поскольку окончательной истиной является то, что звезды передвигают ангелы. Но это никак не мешало ему восхищаться умственными способностями таких людей, как герой нашего рассказа, которые расписывали порядок всех ангельских акробатических пируэтов. В связи с его приличным весом, король Испании назвал Риккарди Il Padre Mostro, Отцом Чудовищем, и все его приятели называли толстяка этим ласкательным прозвищем. По коварному капризу истории, именно этот милый человек с чистым сердцем по причине собственной неуклюжести стал основной причиной трагедии.

Риккарди прочитал рукопись Диалога и пришел к выводу, что это не по его уму. Он знал, что Его Святейшество одобрил замысел написания книги, что он осыпал Галилея милостями и подбадривал к дальнейшей работе. Тем не менее, каким-то образом он почувствовал, хотя и не успевал за направлением заключений, что книга представляет собой завуалированную пропаганду коперниканства и, как таковая, противоречит букве и духу декрета 1616 года. Чтобы избежать необходимости решения дилеммы, он приказал своему ассистенту, отцу Висконти, тщательно изучить текст и осуществить подходящие изменения.

Висконти в той же самой степени, что и Риккарди, никак не соответствлвал этому заданию. Он сделал мелкие поправки, цель которых заключалась в том, чтобы аргументы в пользу Коперника казались более "гипотетичесими", после чего отдал рукопись начальнику.

Риккарди почувствовал себя еще более беспомощным, чем до того. Он тянул время, чтобы наконец-то признать, что обязан взять ответственность на себя и самому осуществить ревизию содержания. Но тут началось скоординированное давление со стороны Галилея и его союзников, а конкретно: папского секретаря Чиамполи, который посредственно представлял волю Его Святейшества, а еще нового посла Тосканы, Никколини, мужа любимой племянницы Риккарди, Катарины.

В результате этого нажима Риккарди решился пойти на нетипичный договор: ради экономии времени он выставил книге imprimatur ("Пусть печатается" - формула цензурного разрешения на публикацию книги – словарь Lingvo) с опережением, при условии, что он осуществит в ней исправления, передавая в типографию очередные листы с поправками. В этой работе ему жолжен был помочь пользующийся всеобщим уважением ректор Академии dei Lincei, князь Чези.

Когда такая договоренность была заключена, Галилей, чтобы сбежать от римской жары, возвратился во Флоренцию, при этом было договорено, что вновь он приедет осенью. Тем временем, вскоре после его отъезда Чези скончался. Еще через несколько недель началась эпидемия, и плотный карантин затруднил сообщение между Римом и Флоренцией. Это дало Галилею весьма благоприятную для него возможность выкрутиться от условий, под которые imprimatur был дан: и он потребовал, чтобы книга была напечатана во Флоренции, за пределами контроля Риккарди. Преданный Кастелли вновь сыграл губительную роль в этом маневре, возбудив в Галилее подозрения своими мрачными намеками относительно "чрезвычайно важных причин, которых не желает доверять бумаге" – точно так же, как за много лет до того не послужил своему приятелю, переоценивая значение послеобеденной беседы с великой герцогиней Кристиной.

Поначалу Риккарди решительно отказывал в выдаче разрешения на печатание книги во Флоренции без ее предварительной ревизии. Он потребовал, чтобы Галилей для этого отослал рукопись в Рим. Ученый ответил на это, что карантинные правила делают невозможной безопасную передачу манускрипта, и настаивал на том, чтобы окончательную проверку осуществил флорентийский цензор. В этом его поддержал великий герцог (и Риккардо, как флорентиец, обязан был проявить в отношении него лояльность). Посол Тосканы, Никколини, и папский секретарь, Чиамполи, тоже возобновили давление со своей стороны. Риккарди часто бывал в гостях у Никколини. В конце концов, лицом, склонившим его к уступкам за бутылочкой кьянти, была его прелестная кузина Катарина. Риккарди согласился на проведение ревизии и печать книги во Флоренции, за исключением предисловия и последних абзацев, которые следовало представить ему лично.