Лунатики

– Так-то лучше, – сказала Кэролин, садясь на табурет. – Ну и как это ты не знаешь, останешься ли такой вечно? Ты богиня или нет?

Лили выглядела несчастной.

– Да, но я не чувствую себя прежней. Понимаешь, теперь я волнуюсь о Джеке и о людях, которые имеют для него значение. Раньше я вообще ни из-за чего не переживала. И порой мне не нравится мое тело. Я ненавижу свои крылья и ноги.

Кэролин посмотрела на туфли Лили:

– Что не так с твоими ногами?

– Не важно, – сказала Лили. – Я показала их Хэлли в прошлом месяце, и она психанула.

Кэролин скривилась. Значит, сначала Лили пошла поговорить с Хэлли. Джек, когда оказался в тюрьме, тоже сначала позвонил Хэлли. И Стивен сначала хотел спать с Хэлли… но когда не смог ее получить, согласился на оральный секс с Кэролин.

Каждый думал о ком-то еще, прежде чем подумать о ней. Даже Арти думал о Кэти, прежде чем подумать о Кэролин.

– Что я такое, в конце концов? – пробормотала Кэролин. – Мешок с печенкой?

Лили смела кучу грязи и мусора в совок.

– И я не понимаю, что говорят люди, – сказала она. – Например: при чем тут печенка? Или это намек на Прометея, у которого клевали печень? И даже если так, какое отношение это имеет к занятиям любовью?

Кэролин рассердилась:

– Почему ты считаешь, будто все, что человек говорит, имеет отношение к сексу?

– Потому что так всегда и есть, – сказала Лили. Она вроде как обиделась. – Так всегда и должно быть.

– Понимаю, – сказала Кэролин. – Ты хочешь сказать, что поскольку ты все время занимаешься сексом, это единственное, чем нужно заниматься. Секс должен быть самым важным на свете.

Глаза Лили радостно сверкнули.

– Да, – сказала она.

Кэролин открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь грубость, которая слегка усмирила бы не в меру раздутую самовлюбленность Лили. Только недавно она подсчитывала выручку после поганого дня. В такие дни, как сегодня, ее больше волновало, сможет ли она содержать магазин или выплатить ипотеку за дом, чем получит ли она вечером оргазм. Наверное, богиня, которая появляется на планете лишь раз в месяц, может себе позволить думать, будто в жизни все крутится вокруг секса, но у той, которая имеет дело с автомобильными штрафами счетами от дантиста и соседом, каждое утро крадущим ее газету, все совсем не так. У Кэролин на уме далеко не один секс, и у всех остальных тоже. Надо сказать об этом Лили.

Но Кэролин закрыла рот и не сказала ничего.

В конце концов, несмотря на все это, она сумела найти время, чтобы отсосать у мужа подруги. Было бы трудно спорить с тем, как Лили смотрит на интересы людей, когда в мозгу Кэролин все еще пульсирует этот новый, особый факт.

Лили подняла нагруженный до предела совок:

– Куда мне это деть?

– Мусорное ведро у задней двери, – сказала Кэролин, но, едва сказав, посмотрела на мусорное ведро и увидела, что оно тоже переполнено. Кэролин плохо убиралась. Какое-то время у нее был служащий на частичной занятости, делавший уборку… но он ушел две недели назад на более высокооплачиваемую работу помощника официанта.

Кэролин застонала и встала.

– Пойдем, – сказала она. Она прошла мимо Лили к задней двери, отперла ее и с мусорным ведром направилась в переулок. Луна еще не поднялась над зданиями, что стояли вдоль улочки, и единственным источником света был фонарь на углу. Он освещал все желтым, и в его свете даже Лили выглядела плохо.

В конце переулка за китайским рестораном был мусорный контейнер. Кэролин платила владельцу ресторана тридцать долларов в месяц за пользование контейнером, и оно того не стоило. Но выбора не было, иначе пришлось бы отвозить весь хлам к себе домой.

Ну да, как же, думала она. Все крутилось вокруг секса. Тридцать долларов в месяц, чтобы бросать в помойку мусор. Налоговые декларации и магазинные воры. Постоянно забитая канализация в доме из-за этих длинных белокурых волос Арти. Плюс прачечная, плюс счета, плюс то, что Арти никогда не чистил кошачий ящик, хотя именно он притащил домой двух проклятых котят. Да, они очаровательны, и Кэролин будет бороться за то, чтобы оставить их себе, когда они с Арти разойдутся… но если это была его идея, должен же он по крайней мере хоть иногда вычерпывать какашки.

Но, несмотря на все это, поняла она, больше всего ее мучило одно… оно даже заставило ее на время забыть все остальное… сознание, что ее красивый загорелый любовник отдавался кому-то еще.

Так что Лили была права. И не права. И права.

Кэролин вывалила ведро в помойку, пахнувшую гнилыми креветками и плесневелыми вонтонами, затем посторонилась, давая Лили возможность вытряхнуть совок. У Лили скривилось лицо, и она, стоя на расстоянии вытянутой руки, опрокинула совок в помойку. Пыль и прочий мусор разлетелись повсюду, в основном мимо помойки, и Кэролин с Лили, кашляя, двинулись назад.

– Почему ты так сделала? – рявкнула Кэролин.

– Я не могла иначе, – сказала Лили, борясь с тошнотой. – Это было ужасно.

Кэролин издала короткий, сардонический смешок:

– Что, запах? Конечно ужасно. Именно так и пахнет мусор.

Лили поднесла руку ко рту. Ее и впрямь тошнило.

– Я никогда не вдыхала прежде ничего подобного.