Лунин

За эти годы отпраздновали 150-летие декабристского восстания, когда Лунина и его друзей часто, как своих, поминали и в тех краях, где они родились, и там, где бросили вызов судьбе, истории, и там, где окончили свои дни. Популярность Лунина росла, и он не раз выступал героем разных романов, пьес, стихов, и одновременно еще и еще отыскивались «крохи», черточки, подробности его веселой, таинственной и страшной биографии…

Начав с последних, акатуевских, дней нашего героя и двигаясь «вверх по течению», подтвердим, что тайна гибели Лунина по-прежнему не разгадана до конца; что удалось, правда, напасть на след Янчуковского, который участвовал в нерчинском аукционе: этот человек много лет спустя «замечен» в Петербурге, он был знакомым писателя Глеба Успенского, но дальше следы его, так же как и последних лунинских книг и вещей, теряются…

В Урике, близ Иркутска, «предпоследней точке» на лунинской карте, учитель-краевед Николай Владимирович Перетолчин меж тем сумел собрать немало вещей, имеющих отношение к декабристам. Между прочим, прочитав в нашей книге, что Лунин имел «деревянный дом 6 на 3 сажень», учитель начал мерить все старинные дома огромного иркутского села и вскоре нашел единственный — с такими же, не характерными для Сибири размерами. Плохо было только то, что изба стояла посреди села, в то время как Лунин ведь жил на краю (что и позволило жандармам незаметно подкрасться, окружить). Разговоры со стариками все объяснили: оказывается, дом «6xЗ» владельцы больше ста лет назад перенесли, но прежнее место не забылось. До сих пор там можно отыскать следы одичавшего лунинского сада…

Только лучшим своим ученикам разрешал уриковский учитель вести раскопки близ старого места: ведь Лунин, ожидая ареста, наверное, устроил тайник…

Еще страница биографии, перевернутая справа-налево: в Петровске-Забайкальском, старинном Петровском заводе, сегодня есть улица Горбачевского, улица Лунина.

— Как называется та высокая гора? — спрашиваем малолетнего мальчугана.

— Вон та-то? Лунинска называется!

Это он узнал не из книг.

Здесь, в тюрьме, Лунин после прогулки обязательно стучался в дверь собственной камеры:

«Я не у себя дома!»

Еще и еще «вверх по течению»: каторга, крепость, вольные годы в Варшаве, Петербурге, Париже; годы великих войн и тайных обществ; юность и детство в столицах, на Тамбовщине.

С 1908 года в Отделе рукописей бывшего Московского Румянцевского музея, ныне Ленинской библиотеки, хранятся 12 дневниковых тетрадей Сергея Федоровича Уварова, лунинского племянника.

Прошло почти семьдесят лет, пока удалось прочитать труднейшие тексты, записанные на многих языках (русский, французский, немецкий, английский, итальянский, латынь, греческий, даже арабский!); к тому же — немыслимый почерк, постоянная шифровка опасных, по мнению Уварова, имен, слов и обстоятельств…

Только в 1975 году С. В. Житомирская вместе с автором этих строк опубликовала уваровскую «тайнопись», в немалой степени посвященную погибшему дяде.

Оказывается, племянник в конце 1850-1860-x годов с опаскою расспрашивал возвратившихся из ссылки декабристов, особенно супругов Нарышкиных, и старался воссоздать легендарную биографию Михаила Лунина.

И вот — будто встреча со старым знакомым, и к давним, хорошо известным эпизодам, анекдотам пристраиваются несколько других, прежде полностью или почти неведомых.