Лунин, или смерть Жака

ПЕРВЫЙ МУНДИР (бормочет стихи). «К плотскому страсть имея...», «Шестнадцать лет, бровь черная дугой, и в ремесло пошла лишь нынешней зимой...» Ах, это прелестное ее ремесло... Да-с, да-с. Мы все были вместе на том балу!

ЛУНИН (смешок). А после бала уж раздельно: те, кто сел... и те, кто нас сажал. Одни останутся при крестах, других пристроят на крестах... Шутка, господа. Как жизнь, Алешка? Жизнь наша прошла. Моя – тут, твоя – там, но прошла! Как закончился бал, Алешка?

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Я состою шефом жандармов, главноуправляющим Третьим отделением и командующим главной квартирой. Государь во мне не чает души. И то, что брат мой был декабристом, это только оттеняет мою преданность. У меня есть привилегия говорить с императором свободно и откровенно... и даже влиять на Государя... Но я редко пользовался этой привилегией... лишь в случаях крайней необходимости... Твоя сестра не однажды обращалась ко мне устно на балах, на раутах и письменно через графа Дубельта – с просьбой, чтобы милосердие нашего Государя простерлось и на тебя. Но я не счел возможным беспокоить Государя.

ЛУНИН. Бедная сестра поверила, что ты стал нашим замечательным, отечественным бюрократом. Смысл бюрократизма нашего, господа, состоит в незабвенном правиле: никогда ничего не делать ради дела – а только ради резона. Сегодня один попросит Государя ради тени, а потом другой – ради сострадания... А глядишь, уж третий просит ради истины! Эдак все рухнет в продажной стране... Так решила о тебе моя бедная сестра. Но на самом-то деле меж нами была банальная тайна. Через столько лет в орденах, в мундире и в славе – ты не мог забыть... Стрелялись мы.

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Мы стрелялись за политику. Уже тогда между нами были противоречия.

ЛУНИН. «Противоречия» – это ты потом придумал. А тогда мы стрелялись, потому что я был молод и мне нравилось испытывать судьбу. Тогда был бал! И вера в то, что Создатель занимается моей персоной, что не даст мне умереть, пока не совершу нечто предназначенное только мне. Все мы были фаталистами, и весело было глядеть в наведенное дуло пистолета. Жизнь или смерть? Карта! Игра! И я дрался! Я дрался потому, что светит солнце или испортилась погода. Я дрался оттого, что влюблен, и оттого, что разлюбил... (Хохочет.) И вообще, господа, извольте разменять со мной пару пуль на шести шагах расстояния. Сон души, игра в бисер. Итак, однажды я огляделся окрест и понял, что стрелялся положительно со всеми, кроме тебя, Алешка, – важного, как индюк, и оттого считавшегося храбрецом. «Послушай... не хочешь разменять со мной пару пуль?»

ПЕРВЫЙ МУНДИР. «Условие».

ЛУНИН. Но раньше чем ответить, ты посмотрел мне в глаза, надеясь, что я шучу. И мне весело было наблюдать, как там, на дне твоих глаз, уже показался... (Смешок.) «Условия мои обычные: шесть шагов расстояние». И я взглянул на тебя своим «дуэльным взглядом»: взгляд в упор, незрячий взгляд сквозь...

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Ты... ты... мерзавец.

ЛУНИН. Дело наше случилось в полдень. Весенний жар нагревал плечи. Я сбросил шинель и увидел, как из земли торчала травинка.

ПЕРВЫЙ МУНДИР. И правда. Я тогда тоже увидел травинку, поднял глаза и взглянул на тебя.

ЛУНИН. Ты все был уверен, что я скажу: «Хватит, господа, все шутка», – и мы бросимся в объятия друг другу. Был такой разряд отечественных дуэлянтов: напьются, наоскорбляют, а потом в объятия и уж пьют без просыпа по этому поводу. Но ты встретил мой взгляд и задрожал. И, не глядя, тотчас я выстрелил первым и в воздух.

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Да! А я бросился к тебе на шею.

ЛУНИН. А я рассмеялся и закричал: «Что с вами, сударь! Извольте к барьеру».

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Мерзавец!.. Я остановился и вновь увидел твой жуткий взгляд убийцы.

ЛУНИН. «Мне захотелось выстрелить в воздух, сударь, но вам я этого не советую. Хорошенько цельтесь, иначе следующим выстрелом я вас убью».

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Я понял, что все это была жуткая сладострастная насмешка. В ярости я поднял пистолет, и вновь... этот твой взгляд, и вновь рука заходила.

ЛУНИН. Да. И я разглядел то, что хотел: безумный страх вместо ярости, в тебе был один страх. И уже не на дне глаз, а во все лицо! Страх! Ты целил с шести шагов и заранее боялся промахнуться!

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Мерзавец, я промахнулся!

ЛУНИН. Тогда еще раз, не глядя, я выстрелил в воздух.

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Я опять было сделал шаг...

ЛУНИН. «К барьеру, сударь, я не шутить приехал, и старайтесь в этот раз попасть. В третий раз в воздух мне стрелять утомительно...» А дальше все то же: бешенство... мой взгляд. И страх до дрожи в руках, и промах.

ПЕРВЫЙ МУНДИР. Я пробил твою шляпу.