Лунная афера

Нервы были напряжены до предела. Басаргин неоднократно порывался запросить Михаила о том, как идут дела и есть ли хоть малейший шанс на запуск двигателя. Но каждый раз он удерживал себя, понимая, что инженер предпринимает все возможное и что его сейчас лучше не беспокоить.

Высота – четыре тысячи четыреста девяносто. До столкновения с поверхностью ровно пять минут.

Пальцы правой ладони командира машинально поглаживали джойстик управления двигателями ориентации. Менять положения корабля не требовалось – оно было выбрано идеально для моментальной коррекции траектории. А вот другая ладонь была напряжена и плотно обхватывала небольшой пластиковый шарик черного цвета на оконечности левого джойстика. Именно этот коротенький левый рычажок с плавным ходом отвечал за управление маршевым двигателем. Именно его Басаргину сейчас более всего хотелось привести в действие.

Высота – две тысячи шестьсот девяносто. И три минуты до печального финала.

Видимая в иллюминатор поверхность Луны уже не проплывала под кораблем, а быстро перемещалась от одного края к другому.

Наклонив голову, Басаргин посмотрел туда, где сейчас находился напарник. Вся надежда была только на него. Если за последние три минуты полета Миша не успеет, то…

— Все правильно. Постоянно везти не может! — шлепнул он ладонью по джойстику и грустно улыбнулся. — Три посадки на одном двигателе, пожар, катапультирование с подбитого боевиками штурмовика, два отказа гидросистем, пробитый пулями топливный бак, неполный выпуск шасси, что-то еще… уже не помню. Каждый раз мне чертовски фартило, и я, подобно маленькому ребенку, верил в свое бессмертие. Но всему есть предел. Наверное, мой ангел-хранитель отвлекся, ушел в запой или просто обиделся на мою неблагодарность…

Высота – девятьсот метров. До столкновения – одна минута.

Корабль уже нырнул в лунную ночь, а перед этим последние освещенные участки светлой зоны проносились под кораблем с невероятной скоростью. Невозможно было разглядеть ни кратеров, ни желтоватых пятен, ни причудливых морщин рельефа – все смешалось в сплошном мельтешении.

«Представляю, как нас размажет на такой скорости», — снова вздохнул Олег и перевел взгляд на монитор интегрированного пульта…

* * *

Как он ни ждал команды инженера, а его голос все одно оглушил:

— Врубай!!

Командир мгновенно среагировал, включив элекропитание двигателя и сразу дав ему полную мощность.

Резко возникшая гравитация вжала тело в ложемент. Потекли самые мучительные секунды ожидания…

За нижним иллюминатором царила темень – ни единого проблеска или светлого пятнышка. И ни черта не понятно, хватит ли кораблю запаса высоты для исправления траектории. Он ведь не пушинка и не легкий истребитель, способный на быстрый маневр. Его массу еще надо заставить изменить направление движения.

Единственным прибором, по которому можно было контролировать и отслеживать положение корабля относительно поверхности, оставался радиовысотомер. К его-то показаниям на мониторе и приклеился взгляд Басаргина…

Десять метров.

Двенадцать.

Пятнадцать…

— Господи… хоть бы на пути не оказалось возвышенности, — прошептал он, еще не веря в случившееся чудо. И передал в эфир: – Миша, понимаю, как тебе там трудно. Потерпи несколько секунд. Уйдем подальше от поверхности – уменьшу мощность до номинала.

Тот не ответил. Видать, снова болтался на фале, ибо цепляться руками за страховочные скобы при такой перегрузке было бесполезно.

* * *

— Миша, ты как?

— Нормально. Теперь жить можно.

Услышав усталый голос напарника, Басаргин растянул губы в счастливой улыбке:

— Ну и славно. Ты не представляешь, как я рад тебя слышать. Набрали десять тысяч, двигатель перевел на двадцать процентов. До люка добраться сможешь?

— Да, гравитация ерундовая – доберусь.

— Давай. Жду…

* * *

Выровняв давление в бытовом отсеке и спускаемом аппарате, командир открыл разделявший их люк. Забравшись в «бытовку», обнял инженера и помог ему покинуть скафандр.

Михаил выглядел очень уставшим и едва шевелил конечностями.

— Ты не представить не можешь, как я торопился, — сказал он, напившись воды из пластиковой емкости. И, вытянув руки, продемонстрировал ладони: – До сих пор от напряжения трясутся.

— Верю, Миша, верю.

— Нет, это сложно представить, — качнул тот головой и поправил мокрые волосы. — Я привык работать спокойно и вдумчиво. А тут… самый бешеный аврал в моей жизни. Я даже «калашников» в школе на скорость так быстро не собирал, как монтировал этот чертов кусок патрубка.

— Ты молодчина, Миша!

— Когда ты дал движку полную тягу, меня так о борт корабля шибануло, что на минуту потерял дыхательные рефлексы. Думал шлем от удара лопнет. Нет, вроде, цел… — осмотрел он верхнюю часть снятого скафандра.

Басаргин приобнял товарища:

— А я тут всю свою жизнь вспомнил и к смерти уже готовился. И вдруг твой вопль: «Врубай!!»

— Выходит, рановато еще нам помышлять о смерти. Жаль выпивки на борту нет – я бы сейчас грамм двести накатил.

— Ничего, на земле отметим наше спасение.

— Это само собой…

Глава одиннадцатая

Борт космического корабля «Мир-экспресс»