Лунная девушка

— … Я не могу привести во дворец унита, отмеченного знаком «глаза».

— Я не спрашиваю у тебя, Ирч-ди, чего ты не можешь сделать. Скажи лучше, что ты можешь?

Ответом была тишина, и это был очень красноречивый ответ.

Я встал и снова отошел к окну, за которым, несмотря на темноту, царило деловое оживление. Но почему-то оно напоминало мне оживление на кладбище в день поминовения усопших. Может, странный призрачный свет зеленых шаров заставлял меня видеть все в мрачном свете; может, давало о себе знать напряжение, не отпускавшее меня с тех пор, как Ирч-ди принес весть о спустившихся с гор ва-гасах.

По мере того как близился час моего торжественного представления ко двору, напряжение все росло, и теперь даже самые незначительные пустяки я был готов принять за грозные предзнаменования…

Предзнаменования чего? Я и сам этого не понимал, но Лаэте казался мне сейчас городом воплотившегося наяву Хэллоуина.

— Интересно, часто ли здесь отправляют уни-тов на Помост Казней только за то, что они переждали бурю в неположенном месте? — вполголоса произнес я.

Лавадар хмыкнул.

— Об этом тебе лучше спросить Ко-лея. Когда советник вернул принцессу в Лаэте, он вскоре забрал такую силу, что Сарго-т оставил мысль опереться на род верховного жреца Интара и решил…

— Решил, что выгоднее будет продать свою дочь влиятельному советнику Ко-лею, так?

Обернувшись, я увидел, как жестяной кубок смялся в руке Ирч-ди. Но старый воин быстро овладел собой — может быть, потому, что в глубине души сознавал правоту моих горьких слов.

— Когда ты будешь представлен ко двору, Джулиан, тебе нужно будет внимательно следить за своим языком, — спокойно сказал он. — Иначе ты скоро потеряешь его вместе с головой.

— Кому суждено быть повешенным… — я потер шею, все еще хранившую следы веревки.

— Да. Так вот, Ко-лей бредит свадьбой с принцессой и, чтобы усилить влияние на ямадара, распространяет слухи о возможном бунте низших. При дворе о свадьбе Наа-ее-лаа говорят как о деле уже решенном, и всю последнюю улу Ко-лей занимается тем, что очищает город от всякой мрази. Он объясняет это заботой о безопасности невесты и ее семьи, но вместе с благодарностью Сарго-та он хочет заслужить благодарность карханов, которых заставляет увидеть в себе защитника от…

В полутьме за окном сквозь обыденные звуки вдруг прорвался далекий крик, напомнивший мне жуткую подземную камеру в тюрьме Внешнего Круга. Потом новый, куда более громкий вопль прозвучал недалеко от шантеры, и я отскочил от окна.

Ирч-ди бросил кубок и встал.

Глава вторая

Погром

— Что это?

К крикам прибавились такие звуки, словно на окраине Лаэте разразилась буря — буря без грома и молний, но с ураганным ветром, сметающим все на своем пути.

Ирч-ди надел через голову перевязь со вторым мечом, Джейми вскочил с кресла, протирая глаза.

— Останьтесь здесь, — с металлом в голосе велел лавадар. — Я узнаю, что происходит.

Он вышел из комнаты, а я прижался лбом к оконному стеклу. В Лаэте умели делать неплохие стекла, они почти не искажали очертаний предметов, — и можно было увидеть, как в темноте один за другим загораются огни, непохожие на призрачное мерцание зеленых «фонарей». Это горели дома. Один, другой, третий, — я насчитал шесть пожаров, пылающих далеко, по ту сторону реки, рассекающей Лаэте на две части. Но к тому времени, как Ирч-ди вернулся в комнату, два дома горели уже на нашем берегу, в двух кварталах от шантеры Скода.

Лавадар вошел так же стремительно, как и выскочил за порог, с треском захлопнув за собой дверь.

— Погром, — сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд.

Он произнес это слово на языке унитов, но мне уже приходилось его слышать, и я мгновенно очутился у стола, на котором лежал мой меч.

— Карханы левобережья ворвались в квартал скинов; там сейчас идет бойня, но очень скоро заварушка наверняка перекинется на этот берег…

— Она уже перекинулась.

Оконное стекло налилось красным, словно на него плеснули кровью, крики, треск, вой зазвучали гораздо ближе.

Джейми смертельно побледнел, у него задрожал подбородок.

— Ко-лей доигрался, сын румита, — Ирч-ди затягивал пряжки щитка на левой руке. — Его наймиты вопили: «Смерть „полуночникам“! Смерть низшим из низших! Смерть всем, кто не дает нам спокойно жить!» И вот теперь половина низших перережет другую половину, а потом… Куда ты?!

Он перехватил за плечо рванувшегося к порогу скина.

— Я должен спрятаться!.. Пусти меня!.. Пусти!..

— Там негде спрятаться, — лавадар толкнул его назад. — Любой, кто носит на лбу знак «глаза», будет разорван в клочья, как только покажется снаружи. Ага, — прислушавшись, проговорил Ирч-ди, — началось уже в этом квартале!

Теперь я стоял с пристегнутым щитком и с мечом в руке, но это не придавало мне уверенности. С многоголовой гидрой, бушующей снаружи, можно было бы справиться разве что при помощи слезоточивого газа, да и то…

— Чего мы ждем? — крикнул я лавадару. — Надо что-то делать!

— Что? — повернулся ко мне Ирч-ди.

— И ты спрашиваешь об этом меня? Ты же командуешь гвардией принцессы, так наведи порядок в этом бедламе!