Лунная девушка

На этой высоте мы сделали интересное открытие. Луну окружает атмосфера. Ее слой достаточно тонок, но наш барометр отметил ее наличие на высоте в пятнадцать тысяч футов над высочайшим пиком, который мы миновали. Вне всяких сомнений, в долинах и глубоких ущельях, где имелась растительность, атмосфера была плотнее, но я не мог знать этого наверняка, пока мы не опустимся на поверхность Луны. По мере дрейфа судна, мы обратили внимание, что описываем огромный круг, двигаясь параллельно стенкам гигантского кратера вулкана. Я тут же отдал приказ проверить курс, потому что, продолжая спускаться, мы оказались бы в кратере и не смогли бы подняться из его циклопической пасти.

Согласно моему плану мы должны были миновать долину, проплывающую внизу, и прилуниться среди растительности, с невероятной скоростью росшей под нами. Однако, когда Вест, в данный момент исполнявший обязанности вахтенного офицера, попытался скорректировать курс, мы обнаружили, что судно не слушается нас. Мы продолжали описывать огромный круг вдоль внутренних стен кратера. В этот момент мы находились всего в пяти тысячах футов над вулканом и продолжали, хотя и медленно, спускаться. Вест посмотрел на нас, улыбнулся и покачал головой.

— Бесполезно, сэр, — сказал он, обращаясь ко мне. — Все кончено, и даже крики тут не помогут, сэр. Похоже, мы попали в то, что можно назвать лунным водоворотом, так как, если вы заметили, сэр, наши круги становятся все уже и уже.

— Однако наша скорость, похоже, не возрастает, — заметил я, — что несомненно произошло бы, приближайся мы к центру водоворота.

— Думаю, я смогу объяснить это, сэр, — отозвался Нортон. — Все дело в действии Восьмого Лунного Луча, который еще остался в нашем контейнере. Он стремится оттолкнуть нас от Луны, то есть от стенок кратера. Наше кружение будет продолжаться до тех пор, пока мы не окажемся ниже уровня стенок вулкана.

— Видимо, вы правы, Нортон, — сказал я. — Это гораздо лучшая гипотеза, чем та, что нас затягивает в огромный водоворот. Мне кажется, для этого здесь недостаточная плотность атмосферы.

Когда мы опустились ниже верхнего уровня кратера, теория Нортона блестяще подтвердилась. Наша скорость несколько возросла, но радиус нашего вращательного движения остался неизменным. На большей глубине стабилизировалась и скорость. Теперь мы двигались со скоростью немногим менее девяти миль в час, барометр отмечал неуклонное повышение атмосферного давления, пока не приблизился к отметке, весьма близкой к земной. Температура постепенно возрастала, но не настолько быстро, чтобы давать повод для волнений. От двадцати пяти или тридцати градусов ниже нуля — с момента, как мы оказались в тени кратера — она постепенно выросла до нуля в точке, приблизительно отстоявшей от дна кратера на сто двадцать миль.

Через десять миль спуска скорость спуска еще больше упала, и наконец мы обратили внимание, что больше не опускаемся. Более того, мы даже стали несколько подниматься вверх. Поднявшись миль на восемь, мы снова начали опускаться вниз. На этот раз мы спустились на шесть миль, затем остановились и поднялись на четыре мили. Эти бесконечные колебания наконец прекратились, и мы повисли в ста тридцати милях от дна кратера. Стояла почти полная темнота, и о том, что происходит снаружи, мы могли судить только по показаниям приборов. Естественно, внутри корабля было светло и тепло.

Когда наше судно еще не остановилось, мы наблюдали внизу слабое свечение, которое первым обнаружил Нортон. Мы глубоко задумались. В конце концов юный Нортон не выдержал и заговорил первым.

— Прошу прощения, сэр, — деликатно начал он. — но вы не говорите нам, что думаете по этому поводу. Как по-вашему: где мы находимся, почему висим между небом и землей, и почему судно поворачивается всякий раз, когда мы проходим определенную точку?

— Можно только предполагать, — ответил я. — Согласно единственной в своем роде и довольно распространенной теории, Луна представляет собой пустую сферу с толщиной стенок около двухсот пятидесяти миль. Гравитационные силы не позволяют нам подняться выше, а центробежная сила не дает нам упасть.

Остальные кивнули. Они вынуждены были согласиться с этой довольно странной теорией, так как ничем иным не могли объяснить необычного поведения нашего судна. Нортон пересек рубку, желая снять показания барометра, которым мы пренебрегали с момента, когда начались странные эволюции корабля. Я обратил внимание, что брови нашего младшего лейтенанта изумленно изогнулись, когда он взглянул на барометр. Нортон внимательно изучил показания прибора и обернулся к нам.

— Видимо, какая-то ошибка с прибором, сэр, — сказал он. — Барометр фиксирует величину, равную давлению на поверхности Земли.