Лунная девушка

Теперь я проклинал свою глупость, из-за которой выкинул в пропасть все колья, за исключением одного, и даже он был потерян для меня, и я остался безо всякой возможности покинуть тоннель.

Когда передний преследователь приблизился, я метнул свою пику, но будучи непривычным к подобному оружию, промазал, и он оказался на мне, отбросив свое копье. Он явно намеревался схватить меня целым и невредимым. Я подумал, что теперь-то уж расправлюсь с ним, потому что считал себя значительно сильнее, но в каждом виде схватки есть свои хитрости, а этот лунный воин был прекрасно подкован в методах нападения. Он нанес мне болезненный удар, затем ему удалось пнуть меня, и я полетел на землю, стараясь сгруппироваться при падении. Должно быть, я ударился головой о стену тоннеля, потому что на некоторое время потерял сознание. Я пришел в себя в огромной пещере, в которой мы с Нах-и-лах оказались, когда увидели первого калкара. Я был окружен восемью калкарами, которые полунесли, полуволочили меня. Как я узнал впоследствии, в зале я убил четрыех их воинов.

Воин, захвативший меня в плен, был в отличном настроении, явно из-за своего успеха, и, обнаружив, что я пришел в себя, принялся беседовать со мной.

— Ты думал, что тебе удасться сбежать от Гапта, не так ли? — воскликнул он, — но — никогда; ты можешь убежать от любого другого, но не от меня. Только не от Гапта!

— Зато мне удалось сделать самое главное, — сказал я, желая узнать, удалось ли спастись Нах-и-лах.

— Что же? — поинтересовлся Гапт.

— Мне удалось помочь сбежать моей спутнице, — ответил я.

Он скорчил яростную мину.

— Если бы Гапт оказался здесь мгновением раньше, ей тоже не удалось бы сбежать, — сказал он, и, услышав это, я понял, что она спаслась, а не упала вниз, в кратер; я был полностью удовлетворен, заплатив своей свободой за свободу Нах-и-лах.

— И хотя мне не удалось сейчас сбежать, — сказал я, — я преуспею в другой раз.

Он рассмеялся отвратительным смехом.

— Следующего раза не будет, — сказал он, — мы приведем тебя в город, а оттуда уже нет выхода, потому что существует единственный путь, по которому можно добраться до внешнего мира. А когда ты окажешься в городе, твоей ноги никогда больше не будет в этом тоннеле!

Я был в этом не так уверен, потому что мое чувство направления и ориентации отлично служили мне. Почти совершенная ориентация отличает многих офицеров Международного Корпуса Мира, воспринимающаяся некоторыми как чудо, но даже среди них мои способности были достойны упоминания. Я был рад, что этот человек заранее предупредил меня, и теперь мне следовло быть особенно внимательным к самой ничтожной порции информации, которая будет фиксироваться в моей памяти, куда бы я не шел. Из пещеры, в которой я пришел в себя, существовал единственный прямой путь к выходу из тоннеля, но по мере того, как мы приближались к городу калкаров, мне приходилось запоминать каждый поворот, развилку и пересечение и заносить их в свою память так же акккуратно, как на самую детальную карту всего этого места.

— Мы даже не охраняем наших пленников, — продолжал Гапт, — после того, как клеймим их, чтобы никто не сомневался, кому они принадлежат.

— И как же вы клеймите их? — спросил я.

— Раскаленным железом мы наносим клеймо здесь, — он коснулся моего лба.

«Приятно слышть», подумал я про себя, а вслух спросил:

— Значит, я принадлежу тебе?

— Не знаю, — ответил он. — Но кому бы ты не принадлежал, Двадцать Четвертый вытянет жребий.