Лунная долина

— Я вам говорю, — продолжал он, — в одном вы можете быть уверены: что я своему слову верен, — и, довольный своей шуткой, которую, видимо, счел весьма остроумной, он захохотал. — Когда я чего-нибудь захочу, так добуду! И лучше мне поперек дороги не становись, не то сшибу. Поняли? Мы с вами пара — и все тут; поэтому нечего волынить, переходите-ка лучше работать ко мне в дом, чем возиться в прачечной. Да и дела-то с воробьиный нос! Какая у меня работа? Денег я зашибаю достаточно, все у вас будет. Я и сейчас удрал с работы и прибежал сюда, чтобы еще раз все это вам напомнить, не то, пожалуй, забудете. Я даже еще не ел сегодня — видите, все время вас в уме держу!

— Нет, лучше уж ступайте пообедайте, — посоветовала она, хотя знала по опыту, как трудно бывает от него отделаться.

Она едва слышала, что он ей говорил. Саксон вдруг почувствовала себя очень усталой, маленькой и слабой рядом с этим великаном. «Неужели он никогда не отстанет?» — спрашивала она себя с тоской, и ей на миг представилось ее будущее, вся ее жизнь, словно длинная дорога, и она идет по ней с этим неуклонно преследующим ее кузнецом.

— Ну, давайте решайте, малютка, — продолжал он. — Теперь как раз золотое летнее времечко, самая пора для свадеб.

— Но я ведь вовсе не собираюсь за вас замуж! — негодующе возразила Саксон. — Я вам уже тысячу раз говорила!

— Ах, бросьте! Выкиньте эти глупости из головы! Конечно, вы за меня пойдете. Это дело решенное. И еще одно — в пятницу мы с вами махнем во Фриско: там кузнецы задают грандиозный вечер.

— Нет, я не поеду, — решительно заявила она.

— Поедете! — ответил он безапелляционно. — Вернемся с последним пароходом, и вы здорово повеселитесь. Познакомлю вас с лучшими танцорами… Я ведь уж не такой жадный. Я знаю, вы потанцевать любите.

— Но я вам говорю, что не могу, — повторила она.

Он подозрительно покосился на нее из-под черных нависших бровей, густо сросшихся на переносице и образовавших как бы одну черту.

— Почему не можете?

— Я уже обещала…

— Кому это?

— Не ваше дело, Чарли Лонг. Обещала… и все тут.

— Не мое дело? Нет, будет мое, коли захочу! Помните вашего обожателя, этого сопляка бухгалтера? Ну так советую не забывать, чем все это кончилось!

— Прошу вас, оставьте меня в покое! — обиженно проговорила она. — Ну хоть один раз не мучьте!

Кузнец язвительно засмеялся.

— Если какой-нибудь сопляк намерен встать между нами, пусть не воображает… я ему вправлю мозги… Так в пятницу вечером? Да? А где?

— Не скажу.

— Где? — повторил он.

Губы девушки были крепко сжаты, на щеках двумя небольшими пятнами вспыхнул гневный румянец.

— Подумаешь! Точно я не отгадаю! В зале «Германия», конечно! Ладно, я там буду и провожу вас домой. Поняли? И уж лучше предупредите своего сопляка, чтобы он убирался подобру-поздорову, если не хотите, чтобы я ему морду набил.

Саксон, чье женское достоинство было оскорблено таким обращением ее поклонника, хотелось бросить ему в лицо имя и подвиги своего нового защитника. Но она тут же испугалась: Чарли — взрослый мужчина, и в сравнении с ним Билл — мальчик. По крайней мере ей он показался таким. Она вспомнила свое первое впечатление от рук Билла и взглянула на руки своего спутника. Они показались ей вдвое больше, а шерсть, которой они обросли, свидетельствовала об его ужасной силе. Нет, не может Билл драться с этаким громадным животным! И вместе с тем в ней вспыхнула тайная надежда, что благодаря чудесному, баснословному искусству, каким владеют боксеры, Биллу, может быть, удастся проучить этого забияку и избавить ее от преследований. Но когда она опять посмотрела на кузнеца и увидела, как широки его плечи, как морщится сукно костюма на мощных мышцах и рукава приподняты глыбами бицепсов, ее снова охватили сомнения.

— Если вы опять хоть пальцем тронете кого-нибудь, с кем я… — начала она.

— Ему, конечно, не поздоровится, — осклабился кузнец. — И поделом. Всякого, кто становится между парнем и его девушкой, необходимо вздуть.

— Я не ваша девушка и, что бы вы ни говорили, никогда не буду.

— Ладно, злитесь, — кивнул он. — Мне нравится, что вы такая задорная. Нужно, чтобы жена была с огоньком, а то — что в них толку, в этих жирных коровах! Колоды! Вы по крайней мере огонь, злючка!

Она остановилась возле своего дома и положила руку на щеколду калитки.

— Прощайте, — сказала она. — Мне пора.

— Выходите-ка попозднее, прогуляемся в Андорский парк, — предложил он.

— Нет, мне нездоровится. Поужинаю и сразу лягу.

— Понятно, — проговорил он с ехидной усмешкой. — Приберегаете, значит, силы к завтрашнему дню? Да?

Она нетерпеливо толкнула калитку и вошла.

— Я вас предупредил, — продолжал он, — если вы завтра надуете меня, кому-то придется плохо.

— Надеюсь, что вам! — отпарировала она.

Он захохотал, откинул голову, выпятил чугунную грудь и приподнял тяжелые руки. В эту минуту он напоминал Саксон огромную обезьяну, когда-то виденную ею в цирке.

— Ну, до свиданья! — крикнул он ей вслед. — Увидимся завтра вечером в «Германии».

— Я не говорила вам, что буду именно там.