Лунная дорога в никуда

– Не двумя, а тремя. – Макаров внезапно осознал, что не чувствует ног. Его начинал бить озноб, но разговор все же следовало закончить. – Девчонка залезла в номер к потерпевшему. Видела его убитым, кажется, часы у него сперла, только никому об этом не сказала, а испугавшись, что все вскроется, сбежала. Ее бы допросить хорошенько, вдруг все же чего видела. А мать и брат, думаю, вообще ни при чем.

– Завтра мост наладят, группа приедет. Тело заберем, посольство уведомим. Продержишься без подмоги еще сутки, майор?

Больше всего на свете Макарову хотелось сейчас забраться в теплое нутро полицейской машины и уехать домой, подальше от этого дела, которое, по большому счету, никак его не касалось. Он повернулся и посмотрел на напряженно застывшую на краю оскалившейся дороги Дашу.

– Продержусь.

Пожав протянутую ему руку, он снова спустился к воде, прошагал по речушке, которая словно насмехалась над ним и его тягой к дурацким подвигам, не глядя на Дашу, дошел до автомобиля, в котором сидели Михаил Евгеньевич и уже переодевшийся в сухую одежду Игорь Арнольдович.

– Штаны давай.

Не обращая внимания на Дашу и Холодову, он разделся, натянул сухие штаны, носки и какие-то старые кроссовки, накинул на плечи одеяло. Хорошо хоть дождь прекратился, хотя Макарову казалось, что он уже никогда не кончится, а сам он не сможет высохнуть до конца. Подняв кучу мокрой и грязной одежды, в том числе дождевик, он кинул ее комом на пол машины:

– Поезжайте.

– А ты? – спросил владелец усадьбы.

Макаров коротко усмехнулся:

– А меня дамы подбросят. Я уже не неглиже. В дамское общество сгожусь.

Он захлопнул дверь машины, зашагал ко второй и оглянулся на Дашу и Екатерину, которые стояли, не двигаясь с места.

– Дамы, чего застыли? Поехали.

Даша бросилась к нему, обняла и неожиданно поцеловала в щеку.

– Ты потрясающий, – сказала она и, застеснявшись, юркнула на переднее сиденье Катерининой машины.

Актриса, понимающе улыбнувшись, села за руль. Макаров нырнул на заднее сиденье, пристроил наливавшуюся болью спину, захлопнул дверцу и издал победный клич. Несмотря на все события последних суток, настроение у него было отличное.

Глава восьмая

В жарко натопленной бане стоял запах можжевеловой хвои. Даша то и дело втягивала горячий воздух носом, так было вкусно. Она вообще любила можжевельник и в прошлой своей жизни добавляла его во всевозможные блюда. Тогда ей нравилось готовить, потому что было для кого. И джин она любила, причем не разведенный тоником, а чистый, на полпальца покрывающий в пузатом бокале прозрачные кубики льда.

После развода она не пила джин ни разу, потому что, утратив вкус к жизни, она потеряла его и к джину тоже, и вообще ко всему, что когда-то доставляло удовольствие. Сейчас, в бане, джина хотелось просто невыносимо, и Даша размышляла о том, может ли он быть в хозяйстве Михаила Евгеньевича, и если да, то удобно ли будет попросить, чтобы ей налили, совсем немного.

Баня была большой, добротной. В общей комнате стоял огромный деревянный стол, за которым можно было запросто усадить человек десять, два дивана, обитых искусственной кожей, деревянные лавки и большая кедровая бочка с парогенератором, все достоинства которой Даша уже успела прочувствовать на себе.

Париться она не любила, поэтому парную без спора уступила мужчинам – Игорю Арнольдовичу, Михаилу Евгеньевичу и Жене, голоса которых приглушенно раздавались из-за тяжелой стеклянной двери, отделяющей ее от общего зала. Михаил Евгеньевич показал ей дверь, ведущую в сауну, но Даша решила начать все-таки с бочки, в которой плавали брошенные щедрой рукой иголочки можжевельника. Сауна пока еще ждала своего часа.

Из парной раздался взрыв хохота, видимо, мужики, отогревающиеся после тяжелых поисков Саши Тихомировой, травили анекдоты. Даша вдруг остро почувствовала свое одиночество, да и джина хотелось просто нестерпимо. И почему, интересно, в баню больше никто не пошел?

Впрочем, ответ на этот вопрос Даша знала: в баню просто больше никого не взяли. Первый заход был предназначен лишь для героев спасательной операции, нашедших Сашу и передавших ее сотрудникам «Скорой помощи». Все остальные хоть и тоже мерзли под дождем, но все-таки не форсировали холодную речушку. Даша, конечно, тоже этого не делала, но скользкий момент был обойден молчанием. И вот теперь ей было скучно торчать в бочке словно голова профессора Доуэля, в то время как за стеклянной дверью смеялись и, судя по всему, здорово проводили время.

Внезапно Даша испытала острый укол зависти к Игорю Арнольдовичу и Михаилу Евгеньевичу (последний выступал в роли профессионального парильщика), оттого что рядом с ними сейчас парился, грелся, шутил и смеялся Женя. Она знала, что он, кажется, сорвал спину, пока тащил Ольгу, и сердилась на женщину, которой до этого только сочувствовала, и в сердцах обзывала ее толстой коровой. Вот некоторые не следят за своей фигурой, а приличные люди потом надрываются, таская их на руках! Ела бы меньше, глядишь, была бы легче.