Лунная дорога в никуда

Почему? Держал интригу? Или просто подзабыл русский язык, а потому употреблял слова, не понимая, что вводит слушателей в заблуждение? Впрочем, этого они уже никогда не узнают.

Отправив Паулину ночевать к реабилитированной Екатерине Холодовой, обойдя номера и убедившись, что все заперлись изнутри и помнят данные им инструкции, Макаров вернулся в номер к Даше и устало рухнул на кровать.

– Так, давай рассуждать логически, – сказал он, – всех женщин тридцати девяти лет мы проверили. С одной стороны, кажется, что эта работа проделана впустую, с другой – пустой работы, по большому счету, не бывает. Мы проверили четыре версии, а значит, отрицательный результат – тоже результат. Подозреваемых мужчин подходящего возраста у нас двое – владелец усадьбы Михаил Евгеньевич и его друг и деловой партнер Игорь Арнольдович.

– Ты не прав. – Даша плюхнулась на кровать рядом, примерилась и смачно поцеловала Макарова в губы. – Мужчин тридцати девяти лет, а значит, и подозреваемых, у нас не двое, а четверо. Ты не сосчитал себя и своего друга Игната.

– Вот ведь шмакодявка! – восхитился Макаров, чувствуя, как от ее поцелуя у него вскипает кровь. Он бы все сейчас отдал, чтобы запереть дверь изнутри, сорвать с Даши одежду и забыть о лежащем за стеной трупе хотя бы до утра. Но не мог. Как любила говорить мама, чувство долга родилось вперед маленького Макарова. – С точки зрения расследования ты рассуждаешь правильно и здраво. Но я, как никто другой, знаю историю своей семьи, а потому уверяю тебя, что к Сэму Голдбергу не имею никакого отношения, а моя мама, дай ей бог здоровья, – точно не Жаворонок.

– А Игнат? Вдруг Дженни Голдберг, то есть Штейнер, именно Настю наняла следить за своим отцом, потому что знала: возлюбленный и есть ее сводный брат? Ты хорошо его знаешь? Давно?

– Знаю я его почти десять лет, мы вместе работаем в поисковом отряде. – Макаров повернулся на бок, притянул Дашу к себе и уткнулся носом в ее коротко стриженные волосы, которые пахли травой, солнцем и ветром, словно за окном был не унылый конец сентября, а июльская сенокосная страда. – С родителями Игната я незнаком, в детстве мы с ним не дружили. Так что, по большому счету, наше знакомство следует признать неглубоким, хотя мы и дружим. Вон даже в отпуск вместе поехали. Но из списка подозреваемых я Игната все-таки вычеркну.

– Потому что вы вместе поехали в отпуск? То есть на том основании, что вы – друзья?

– Нет. – Макаров снова понюхал ее волосы и поцеловал, потому что не мог сдержаться. – На том основании, что Сэм Голдберг нанял тебя для поездки именно в Переславль. Он знал, что его ребенок живет здесь, а Игнат – приезжий. Уж Голдберг точно не мог знать, что Дженни наняла Настю, а та притащит с собой своего бойфренда. Согласна?

– Пожалуй, да, – медленно ответила Даша. – Эту версию можно поставить самой последней и проверить, если мы убедимся, что две другие – ошибочны.

– Итак, Михаил и Игорь. Два серьезных основательных чувака, которые сегодня парились с нами в бане, – задумчиво сказал Макаров и сел, потому что думать лежа, рядом с Дашей, было решительно невозможно. – Ты на кого ставишь?

– На Михаила Евгеньевича, – без тени сомнения откликнулась Даша. – Я более чем уверена, что это он – сын Жаворонка. Во-первых, я слышала его странную беседу с Татьяной. Когда стало известно о смерти Сэма и ты объявил, что считаешь убийцей того самого ребенка, Татьяна позвала Михаила помочь ей на кухне, я случайно оказалась рядом и услышала, как она умоляла мужа никому ничего не говорить.

– Ты уверена?

– Да. Она шептала: «Не говори им. Никому не говори. Они уцепятся, начнут душу мотать. Не говори, Миша».

– Интересно, и что было дальше?

– Ничего. – Даша сделала независимое лицо, которое, как уже знал Макаров, выражало легкую степень смущения. – Игорь Арнольдович застукал меня за подслушиванием, поднял шум, Татьяна выскочила из кухни, и мне пришлось уйти.

– Но тогда с тем же успехом Татьяна могла уговаривать мужа не говорить нам, что Жаворонок – это мать Игоря, – подумав, сказал Макаров. – Он мог решиться открыть тайну друга, а Татьяна умоляла не влезать в неприятную историю, по результатам которой два друга могли поссориться. При общем бизнесе это неразумно, сама понимаешь.

– Да, ты прав, – согласилась Даша. – Вот только прошлой ночью я видела Михаила Евгеньевича возвращающимся в дом.

– Когда?

– Я же рассказывала: я проснулась, подошла к окну и увидела Михаила Евгеньевича, который шел от своего дома к отелю. Потом я услышала шум на лестнице, выскочила и столкнулась с Сэмом.

– А потом от ветра разбилось стекло, – задумчиво сказал Макаров.

– Ну да. Сэм как раз хотел мне что-то важное сказать. Начал издалека, что не очень хорошо владеет русским… Наверное, он уже тогда собирался уточнить, что ищет сына, а не дочь, но не успел.