Лунная магия

Она не остановилась возле Малика, а свернула к тому, кто был в разведке перед лагерем. Я вскочил и помчался за ней. Ещё не видя её добычи, я услышал человеческий вопль и в следующий момент увидел яростную битву человека и венессы. Человек больше не кричал, а только старался оттолкнуть её зубастую пасть от своего горла.

Я тоже прыгнул и вцепился в него, а Симла вгрызлась ему в горло. В эти секунды я был больше барском, чем человеком, во мне кипела дикая ярость, которую, кажется, нельзя было потушить.

Раздался крик, что-то просвистело так близко от моего плеча, что меня как бы обожгло. Симла всё ещё терзала свою добычу. Я прыгнул второй раз и опрокинул тело врага на землю своим весом.

«Оставь! — послал я мысленный приказ. — Оставь и беги!»

Снова пролетела стрела. Запах крови распалял мою звериную ярость, но я боролся против этих эмоций.

«Оставь и беги!»

Я разинул пасть, чтобы схватить Симлу. Тогда она выпустила свою жертву, посмотрев на меня сверкающими красным блеском глазами, и зарычала, как бы отгоняя меня от её законной добычи.

«Беги!» — я снова бросился на неё, и на этот раз Симла откатилась от мёртвого тела. Она опять зарычала, но едва успела вскочить на ноги, как стрела вонзилась в землю в том месте, где она только что лежала. Симла злобно щёлкнула зубами над дрожащей в земле стрелой и бросилась за мной вверх по холму.

Они продолжали стрелять, и я бежал зигзагами, надеясь, что Симла последует моему примеру. Мы примчались в лагерь и оказались всего в нескольких дюймах от Малика, который лежал там же, где упал. Симла обнюхала его голову и жалобно завыла.

«Вперёд!» — настаивал я. Она обернулась, оскалила зубы, как бы собираясь напасть на меня. Затем красный свет в её глазах погас, и она побежала со мной, плечо к плечу, между фургонами за пределы лагеря.

Я не имел представления, куда скрылись остальные животные, но улавливал их смешанный запах и подумал, что они пошли той же дорогой. Я даже не был уверен, сколько их и каких они пород.

«Наверх!» — приказал я Симле. Она остановилась и оглянулась на лагерь. Её обычно мягкий мех жёстко топорщился на спине, голова опустилась между сгорбившимися плечами, когда она, рыча, морщила нос. В открывшейся пасти виднелись окрашенные кровью клыки. Она сделала было шаг-другой в обратном направлении, но затем снова повернулась и уже сама на дикой скорости повела меня в заросли.

Мы проделали немалый путь к вершине холма, пока, вконец измученные, не остановились и залегли, чтобы следить за лагерем. В нём метались люди, которые пинали открытые дверцы клеток, тыкали мечами во внутренность фургонов, как бы выгоняя кого-то, кто там мог прятаться. Из фургона Майлин они выкинули ящики и разламывали их, доставая запас печенья и сушёного мяса. По нетерпению и жадности, с какими они пожирали эти запасы, было видно, что люди давно уже не видели пищи. Они оттащили тело Малика в сторону и затолкнули под фургон. Двое прошли вдоль линии казов, которые фыркали, рвались с привязи и лягали всех, будто не верили, что там никого нет.

В разгромленный лагерь приехали ещё трое. Один человек поддерживал другого в седле, а третий ехал сзади, прикрывая тыл. Теперь настала моя очередь зарычать: с тем, кого они так обихаживали, я встречался в пограничном форте. На лагерь напал отряд отверженных Озокана, и их вождя, видимо, недавно крепко потрепали: его правая рука была прижата на перевязи к груди, а лицо казалось бледным и исхудалым. Это был жалкий призрак того самонадеянного князька, который пытался диктовать свои условия Вольным Торговцам.

Разграбление фургонов продолжалось. Люди вытаскивали содержимое ящиков и корзинок. Пища, видимо, была их первой заботой, и они жадно ели, а остатки складывали в седельные сумки. Затем некоторые пошли в юго-западном направлении и вскоре вернулись с верховыми казами.

Некоторые казы хромали, и на всех лежал отпечаток тяжёлого и долгого перехода.

Однако люди не спешили покидать лагерь. Они сняли Озокана с седла и положили на диван, вытащенный из фургона Майлин. Тот, кто поддерживал Озокана в пути, согрел воду на костре и взял на себя заботу о ране вождя. Похоже, Озокан больше не командовал, потому что по приказу того, другого, грабители принялись наводить порядок в том разгроме, который поначалу учинили. Новый командир встал на колено у фургона, под которым лежало тело Малика, и внимательно осмотрел жертву. Затем по его приказу тело Тэсса вытащили и унесли в кусты.

Я почувствовал, как рядом со мной напряглись мышцы Симлы, услышал её почти беззвучное рычание и послал ей мысль:

«Потом, потом… подожди».

Я не знал, смогу ли удержать её, но чётко оценивал наше положение как печальное. Майлин уехала в Ырджар и скоро должна вернуться, а отщепенцы, похоже, не собирались скоро покидать лагерь. Наоборот, они сложили всё вытащенное назад в фургоны и убрали с глаз разграбленные ящики. Один прошёл вдоль пустых клеток и не только расставил их в прежнем порядке, но даже закрыл дверцы на щеколды.