Лунная пыль

— Как быстро летит время, — покачал Сергей головой, — Еще неделю назад я пил у них чай.

— Вы врете, их уже полгода нет!

— Ну может хозяева возвращались, и не поставили вас в известность.

— Так, давайте, пошли отсюда! Я сейчас поворачиваюсь и вызываю милицию.

— Да хоть конную армию! — и шепнул Мише краем губы: «Уходим».

Пригнулись, так, что за забором их не стало видно, и пошагали прочь, впрочем недалеко. Остановились, посовещались, спрятались за куст и начали выжидать. На вишнях среди листков — завязь. Стучит весна в висках.

В то же время, Анечка Намахова, дома, просыпается. Мужа и сына нет. Наверное, на рыбалку пошли — озаряется мыслью. Приставляет руки ладонями к голове, словно уши у овчарки стоят, шевелит ими и повторяет:

— Уху, уху, сделаем уху!

А на Брусиловской, в усадьбе, откуда лаяли, усатый сошел с табуретки под форточкой. Без табуретки Егор Фуксин был много ниже. В комнату на четвереньках забежал его брат Макар. Это он лаял. Чтобы не держать собаку и не кормить лишний рот, братья, соблюдающие строгую экономию, по очереди дежурили во дворе. За забором всё равно не видно, кто гавкает.

Егор придерживался мировоззрения, что сущее лишь зримое, а зримое — выдуманное. Брат, вид за окном, чашка на столе, продавщица в киоске — всё это плод воображения разума Егора, являемый восприятию по мере надобности. Когда Макар что-то говорит Егору, это Егор сам себе говорит, влагая свои слова в уста воображаемого брата. Вселенная сосредоточена в Егоре и в действительности не существует ничего более, кроме хода его мысли.

— Я спать, — сказал Макар. Стенные часы с кукушкой и двумя свисающими на цепочках тяжелыми шишками показывали пять. Егор вышел во двор и уселся на низенькую табуретку. Если кто будет проходить мимо, Егор станет греметь цепью, шатать забор и лаять, изображая беснующегося сторожевого пса.

Глава 11

Там еще, у забора, отец и сын Намаховы посовещались, как быть. И возникла мысль, требующая воплощения. Оба ушли. Поехали, в центр города.

На Львовской площади в большом здании есть магазин, где продается грим, парики, накладные бороды и усы. Намаховы отоварились, а в соседнем отделе Сергей прикупил еще залихватский малиновый берет.

В полумраке арки под зданием налепил себе усики, надел косо берет:

— Я француз Сапажу!

— Знаменитый художник, приехал в Киев смотреть древние фрески! — сказал Миша, примеряя рыжеватую поповскую бороду.

— Но сначала давай проверим на маме, — предложил Сергей.

Вернулись домой. Аня встретила их у порога. Миша сделал шаг в сторону, за ним стоял Сергей.

— Мама, кто к нам пришел? Это же известный французский художник Жан Сапажу! — к этому Миша прибавил звук, похожий на «оэ».

— Сапажюуу — вздрогнул плечом Намахов и побежал в дверь.

— Он хочет вина! — пояснил Миша, — Все французы пьют много вина. Вместо воды, вместо еды. Одно вино.

— Дядядя, — закивал Сергей, жестом будто опрокидывая в рот стакан.

Вскоре, смеясь, он открылся Ане и она поразилась. Отец с сыном изложили свой план. Надо было проникнуть в дом на Брусиловской, где якобы все съехали. А как? Художник Сапажу осматривает Киев. Домики, архитектуру, всё такое. Редкое строение. Хочется посмотреть, что же внутри. Соседи, покажите! Сапажу щедро вознаградит.

— А как же… Клуб сыроедов? — спросила Аня.

— Вот и выяснится всё! Смотри, мы пришли, нам говорят — там нет никого! Но ведь меня пригласили недавно. Как же никого?

— Может их убили, всех сыроедов. Они там жили общиной, а их убили, — предположил Миша.

— Тогда, — сказала Аня мужу, — Тебе надо назваться фамилией Бижу!

— Почему Бижу?

— Жак Бижу!

— Но я не вижу себя в этом образе. Я уже вошел в роль, понимаешь?

— Мне кажется, мы напрасно спорим, — Аня решила не отступать.

Кончилось тем, что Сергей порвал перед ней накладные усы, смял берет и бросился сливать его в унитаз. Анечка повисла у Сергея на спине, крича: «Не смей! Не смей». Миша же отправился гулять в парк. Там он покормил голубей булкой, перевернул ногой урну и вернулся домой. Его папа уже спрятался под кровать и время от времени глухо восклицал:

— Ку-ку! Найдите меня!

Аня смотрела телевизор. План проникнуть в дом сыроедов сорвался. Нечего и говорить. Всё.

Глава 12

Следующим вечером Сергей улыбался, что-то в себе таил. За ужином выпалил:

— Тысячу в день.

— Что? — спросила Анечка.

— Будем зарабатывать. Каждый. Каждая.

Миша вскочил, побежал куда-то, затем появился со стопкой книг и выкинул их в форточку с криком:

— Ураааа, долой учебники!

— Ты что?

— Бросаю институт!

— Можно, — со вздохом решил Сергей, хотя конечно стипендию сына терять не хотелось.

Следующим утром на остановках транспорта появились Сергей, Миша и Анечка, в ярко-оранжевых жилетах с надписями большими буквами «Я ЗНАЮ» спереди и «КАК ПРОЕХАТЬ» со спины. Они ходили среди пассажиров и радушно заглядывали в лица.

За весь день несколько человек спросили, на какую маршрутку надо сесть. Одного Миша, дав совет, укорил:

— А деньги?

Его поблагодарили матом.

— Надо действовать иначе, — предложил на семейном совете Сергей, — Не люди, но государство должно оплачивать нашу работу.