Лунная пыль

— Их, баварец, и то купить в этом чудесны тооме квартиру! Налетай! — пустился бы в танзен, а люди, доставая тугие кошельки, выстроились бы в очередь к отделу продаж, да еще толкая друг друга, выкидывая из стройного ряда, с неизменными вас тут не было, вы тут не стояли.

Чем черт не шутит?

— Шитель Павааарии, — прокурлыкал Сергей, — одетый скромным киевлянином, заглянул к вам на огонек!

Пружинисто и быстро остановилась белая, тяжелая машина, оттуда столь же быстро выбрались четверо. Они хлопнули дверцами, как одной, и решительно пошли к Василию Ивановичу. Тот показал на Сергей. В толпе кто-то крикнул:

— Сейчас бить будут!

Они не были похожи на охранников — те просто стояли как медведи, а эти, суровые и угловато-обтекаемые, коварные, окружили Намахова молча и точно. Двое схватили его за руки.

— Коварные пердуны! — Сергей брыкнул ногой и разбил в кровь рот приблизившемуся Василию Ивановичу. Прижав ладонь к подбородку, тот отвернулся и промычал:

— Кончайте его.

Кулак коварного въехал Намахову в живот. Мышцами пресса Сергей схватил тот кулак. Дёрнул пузом. Запястье коварного смачно хрустнуло, и нападающий присел, молча от боли открыв рот. Кулак находился в плену живота.

Другой коварный ударил было Сергея в лицо, но мощные челюсти остановили кулак и сжались, кроша костяшки пальцев.

Те, кто держал Намахова…

— Испугались и убежали, — рассказывал потом дома Сергей Анечке и Мише.

Он вернулся домой — приполз по лестнице — с лицом, похожим на фиолетовый ялтинский лук, и таким же сплюснутым.

Глава 5

Как-то в дождь зашел Сергей с балкона. На капли глядел-глядел, да надумал. Говорит жене:

— А знаешь, Аня, какое дело можно провернуть?

— Какое?

— Наберу кредитов и сменю фамилию.

Аня даже рот открыла. Она — поражена. Муж семи пядей во лбу, никто до такого не додумался раньше. Однако забеспокоилась:

— А если коллекторов домой пришлют, выбивать?

— Так а мы переедем. Ищи-свищи! — и свистнул.

Вечером на семейном совете выбирали Сергею новую фамилию. Он настаивал на «Хур». Чувствовалось в этом нечто ассирийское. Миша предложил, чтобы они с мамой тоже сменили фамилию. Тогда вообще все концы в воду. А то вычислят по родственникам.

— А вы знаете, — подала голос Аня, — пословицу, что не нужно все яйца класть в одну корзину!

— Знаем, — сказал Сергей, — Ну и что?

— Надо нам всем выбрать себе разные фамилии.

— Тогда точно никто не отыщет! — Миша стукнул себя ладонью по лбу.

Искали себе новые фамилии по газетам, книгам и журналам. Знаменитые решили не брать, особенно артистов и политиков. А то будут спрашивать — не брат ли, не сестра ли? Как вы похожи, ну вылитый брат! Героев произведений тоже отложили в сторону. Во время разгара обсуждения, Сергей с Мишей вдруг переглянулись и принялись громко мычать. Аня спросила:

— Чего вы?

Сергей ответил названием:

— Хиба рэвуть волы, як ясла повни?

Миша издал еще один протяжный звук. Аня улыбнулась:

— Так вы кушать хотите?

И пошла на кухню греметь посудой. По кастрюле стучала ложкой и вилкой, ложкой и вилкой, а по тарелке скребла пальцем, по чистой, будто резиновой, гладенькой, и тарелка скрипела, пела, пела. А Миша и Сережа сидели в большой комнате и всё мычали.

Аня вынесла им по сухарику.

— С изюмчиком! — у Миши заблестели глаза.

— Марш мыть руки! — указала Аня на дверь.

— Ну маааа, выколупай мне изюмчик! — вился вокруг нее Миша, — Ну маааа…

Сережа нагнул голову, разбежался и боднул сына в живот. Так они — один пятясь, другой наступая — вытопали на балкон и гулко торкнули перила. Вниз из земляных ящиков посыпалась грязь. На голову председателю кооператива Мурмызову. А тот возился себе в палисаднике, куст шиповника из шланга поливал. И мальве тоже доставалось.

Мурмызов глянул вверх и возмутился:

— Что вы это сыпете?

Отец с сыном присели, спрятались за перила. Дружно заржали. Мурмызов крикнул:

— Я знаю, кто вы! Я сейчас к вам поднимусь!

— Клон! — воскликнул Сергей.

И случилось удивительное. В то время, когда один Мурмызов продолжил полив, в дверь Намаховым позвонил другой Мурмызов, и даже причесывался перед глазком, отдаленный, взятый в шарик. Зажав себе пальцами нос, прогундел:

— Откройте!

Аня сказала:

— Он тут и там.

— К обороне! — Сергей пригнувшись бросился в комнату, перевернул диван, засел. Миша остался на балконе, взял в руку горшок с цветком потяжелее. Три секунды падения.

Мурмызов внизу схватился за голову, обливаясь кровью, и упал на бок. Прибежал и потащил его за ноги другой Мурмызов. И третий стоял перед дверью!

Намаховы потушили в квартире свет и просидели тихо до самого утра, временами наведываясь по очереди на балкон — не собирается ли председатель закинуть «кошку» с канатом и забраться? Сергей приготовил нож, чтобы обрезать канат, а Миша — свечку, дабы в случае чего канат поджечь.

— Но мы это сделаем, когда Мурмызов почти поднимется, — сказал Сергей.

— Он ведь разобьется, — заметила Аня.

— А мы скажем, что это Макар со своего балкона свесился и топором рубанул. Или горелкой полыхнул.