Лунная радуга

– Светлана должна быть в курсе всех производственных дел на буровой.

– Понятно, – повторил Адам. – Значит, ты вправе предположить, что утром все пятеро членов твоей команды общались в рабочем зале?

– Да. По крайней мере, так бывает обычно.

– Результат их сегодняшнего общения – лужа крови, «чуть не убитый» Айдаров и затяжное молчание буровой… Послушай, Вадим, не странно ли, что в этой луже плавает халат Пескова?

– Странностей хоть отбавляй.

– Если Трофимова сказала правду, было бы куда логичнее увидеть в луже халат Айдарова, верно?

– Светлана лгать не станет, – отрезал я.

– Тогда почему халат не Айдарова?

– Наверное, потому, что никому и в голову не пришло раздевать прямо в зале тяжело раненного человека. Куда логичнее поскорее доставить его в каюту.

– Судя по размерам натекшей лужи, с ускоренной доставкой что-то не получилось, – резонно заметил Адам. – Выходит, чтоб снять халат с пострадавшего, время у них было.

– Пострадавшим считаешь Пескова?

– И Айдарова, – добавил главный. – Обоих. Такая обширная лужа крови на одного – слишком много, черт побери!

– По-твоему, Песков чуть не убил Айдарова, а Айдаров – Пескова? – пробормотал я, плохо соображая в этот момент.

– Айдаров – вряд ли. Давай припомним, что говорила Трофимова. «Извини, Галкин, здесь такое творится! Песков нас всех вампирами обозвал и Карима Айдарова чуть не убил!» Сам видишь, мог ли Пескова – Айдаров.

– Ну а… кто же Пескова?

– Остальные.

– Остальные?! – Мне показалось, я схожу с ума. Остальные – это Светлана, серьезный, уравновешенный Дмитрий и мудрый Фикрет – наш ветеран, мой надежный помощник. – Но Пескова-то за что?!

– Мотив пока неизвестен, – высказал соображение главный (я даже представил себе, как он там пожал плечами и дернул рыжей, как марсианский пейзаж, головой). – Однако в сообщении Трофимовой есть очень странный намек: Песков их всех вампирами обозвал. Всех, заметь!

– Заметил. И чего в этом…

– Может быть, и ничего, – перебил Можаровский. – А вдруг он знал, что говорил?

– Бред какой-то!..

– При тебе он когда-нибудь ругался такими… таким вот образом?

– Песков никогда не ругается – он по натуре своей не агрессивен. Вампиров, вурдалаков и упырей при мне он ни разу не поминал ни в какой связи. И что из этого следует?

– Только то, что сообщила Трофимова. Кроткий как голубь Песков взбунтовался один против всех. Ты склонен Трофимовой верить? Мы – тоже. Опираться будем на голую логику.

– А если Песков просто спятил, как вы тогда вместе с ней, голой, выглядеть будете?

– Насчет Пескова – спятил он или нет – можно только строить догадки, – сухо возразил Адам. – А вот насчет Трофимовой… Ее «портрет», изумивший Галкина, запомнил? Чего молчишь?

Логическая западня захлопнулась. Я молчал от ошеломления, непонимания, страха. Не далее как вчера я оставил на абсолютно благополучной буровой пятерых совершенно нормальных людей. И не просто людей – товарищей своих, друзей, с которыми бок о бок… все эти годы. Перед сном, во время вечернего сеанса связи, я долго разговаривал со Светланой. Она была, как всегда, мила, остроумна. Нам бывает скучно друг без друга, хотя, когда мы вместе, я очень устаю от той иссушающей сердце неопределенности, устранить которую почему-то не в силах ни я, ни она… И вот сегодня ни свет ни заря благополучная буровая обернулась притоном безумцев!..

– Адам, а может, все они чем-нибудь отравились?

– Годится. Но что это меняет?

– По сути – ничего, ты прав. Нашу беседу слышит еще кто-нибудь?

– Естественно. Кубакин, например.

– Кубакин – ладно, свой человек. Еще кто?

На этот раз уже главный помедлил с ответом.

– Нашу беседу координируют из столицы.

– А!.. – сказал я. – Привет Гейзеру Павволу.

Есть у нас на Марсе оракул такой, на всякий случай. Работает системным аналитиком и прогностиком. Когда возникает нужда, он и его коллеги просчитывают нестандартные ситуации. Это чтобы повысить степень нашей готовности к любым неожиданностям. Ну спасибо, парни, повысили – все поджилки трясутся.

– Вадим! – окликнул меня Можаровский. – Куда исчез?

– Никуда. Стараюсь взять себя в руки.

– И еще не забудь взять в руки оружие. После посадки пилот выдаст тебе пистолет из бортового сейфа.

– Сам придумал?

– Мы так решили. Для твоей безопасности на буровой.

– Идите вы… со своим решением.

– Это мне идти. Гейзер Паввол отключился. Его, между прочим, на совещание вызвали.

«Вот как! – подумал я. – Весь Марс на ноги подняли».

Впереди, над волнистой линией близкого здесь горизонта, вспыхнул солнечный зайчик. Блеснуло коротко, но светло и ясно – будто вспыхнуло на солнце чистое зеркало. Это уже верхушка здания буровой. Вернее – антенна системы спутниковой связи «Ареасат», похожая на маленький зеркальный парус. Через две-три минуты машина сядет – и я наконец узнаю, в каком состоянии раненый. Или раненые, если их действительно двое.

– Кубакин! – позвал Можаровский.

– Слушаю! – быстро откликнулся тот.

– Артур, Ерофеева без оружия из кабины не выпускать!

Я встретил в зеркале желтые огоньки глаз пилота.

– Иду на посадку, – предупредил он не столько, надо думать, меня, сколько диспетчера.