Лунная радуга

Он не помнил, на каком по счету переходе догадался, что в центральной зоне гурм-феномена вдоль спирали громадным коридором тянется одна и та же полость, геометрический вид отдельных участков которой зависит от того, насколько более или насколько менее эти участки придавлены скоплениями облаков и как освещены застывшими, будто замороженными в момент вспышки зарницами. Что навело его на эту догадку, он, пожалуй, не сумел бы внятно объяснить — это было нечто вроде наития. Словно бы внутренним зрением он внезапно постиг инфраструктуру туманного колосса. Однако ни внутреннее зрение, ни шестое чувство не помогли развеять недоумение: отчего это при переходе с витка на виток он встречает либо освещенные зеленым сиянием облака, либо не освещенные? Пройтись бы разок вдоль всего витка и узнать, да нельзя. Время — воздух. Путь один — напролом.

Нехорошо, когда не у кого одолжить литр сжиженного кислорода.

С витка на виток, с витка на виток… Как с волны на волну. Темень — свет, свет — темень; феерия зеркальных отражений — свечение облаков. С витка на виток… как с цветка на цветок. День-ночь — сутки прочь… А между прочим, сколько там на часах намигало, не пора ли поворачивать?.. Ой, пора, судари мои любезные, еще как пора… Это с одной стороны. А с другой, судари мои, как же поворачивать, если ничего еще не ясно? Прикажете двигать дальше? Но кому, в самом деле, нужен разведчик, который все выяснит и погибнет, не оставив даже устного сообщения? А есть, между прочим, ужасно хочется… И пить.

Язык как наждак. Дерущая сухость во рту. И между прочим, с ядовито-железистым привкусом, Аганн не солгал. Но сейчас это никаких эмоций не вызывало. Просто хотелось есть и пить.

Андрей все чаще поглядывал на часы. По ряду признаков до кратера номер шестьсот шестьдесят шесть оставалось около километра — поворачивать обратно за километр до цели было недопустимо. Тем более что оставшийся путь туда и обратно обещал быть легче: в направлении туда толщина «мембран» неизменно снижается, а в направлении обратно исчезнет их вязкость. Вдобавок автоматика помнит каждый метр обратной дороги — тоже солидная экономия времени-воздуха. Разумеется, всякое может случиться… Если непредвиденные обстоятельства не будут уж слишком неблагоприятными, может случиться и так, что кислорода хватит. Но любой «сложнячок» перечеркнет все — кислорода в обрез. Уйти отсюда на флаинг-моторах нечего и думать. Только ножками. Неторопливо так, покачиваясь, аккуратненько, топ-топ… Полцарства за литр кислорода! Хочешь — темное с огоньками, хочешь — нежно-зеленое, выбирай.

Подозрение, что «кегли» подрастают от витка к витку, перешло в уверенность. Не надо было обладать особой точностью глазомера, чтобы видеть: по высоте они превзошли метр. А диаметры их оснований увеличились настолько, что теперь они соприкасались боками — сплошной забор из «слипшихся» зеркальных столбиков, увенчанных отражающими свет «Казаранга» шарами. А если столбики вымахают там, ближе к центру, в столбы?..

Это его почему-то расстроило. Он поневоле стал размышлять над вопросами, задаваться которыми до окончания разведки не собирался. Осознав, что финал десанта непредсказуем, увы, он, опираясь на сумму полученных здесь впечатлений, попытался решить для себя: к какой из сущностных категорий следует отнести гурм-феномен как явление в целом?

Мысль о том, что гурм-феномен может представлять собой биологический объект, была отброшена сразу — на организм (или колонию организмов) это скопище облаков ни с какой стороны не похоже. Зеркальная субстанция прямого отношения к миру биообъектов тоже, видимо, не имела, но… мышь родила гору — Гору Тумана. Никаких сомнений — все дело в зеркальных каплях пунктирной спирали. Они способны запросто размягчить (без последствий!) металл, растворить (без остатка!) появленца вместе с его твердым на ощупь скафандром, изменить (всего-навсего!) природную сущность людей, походя посеребрив им рты зеркальным налетом. Наконец, способны испариться, как замороженная углекислота, или просочиться сквозь ледорит и снова выступить наружу в тысячекратно увеличенном объеме. На что еще способны «мягкие зеркала»?.. Нет, это не вещество! Никакое даже очень сложное вещество не может обладать столь богатым набором сногсшибательных свойств в сочетании с высокой степенью поведенческой свободы. «Мягкие зеркала» — это всего лишь один из доступных наблюдению обликов результата действия какого-то экзотического, еще недоступного пониманию людей физического процесса… Вот, скажем, торнадо: в «мягком» цилиндре его зловеще-черного столба мало видеть смесь веществ воздушной среды и продуктов выветривания. Куда важнее знать о невидимом глазу: страшная сила смерча есть результат стихийных процессов в неспокойных глубинах энергонасыщенной атмосферы.