Лунная радуга

— Погоди! Не плачь! — быстро заговорила Элла. — Даже если Леон и женится на этой девице, я быстро выкурю ее из нашего замка! Можешь даже не сомневаться в этом! Ах, моя дорогая, Кэролайн, не пройдет и месяца, как брат вернет ее в дом отца!

— Я так надеюсь на тебя! — прошептала она и, достав из декольте платочек, промокнула глаза. — С самого детства я мечтала о свадьбе с Леоном! И я точно не остановлюсь ни перед чем, чтобы заполучить его!

— Да, моя дорогая, — закивала Элла, поправляя ее волосы. — Мы все сделаем для этого, а теперь давай вернемся в зал, пока нас не хватились.

— Ты когда-нибудь видела эту девицу? — Кэролайн громко высморкалась и испуганно выглянула из-за шторы. — Она красива?

— Однажды мы встречались на каком-то празднике, в замке графа Ардала Грифина и мне тогда показалось, что они с сестрой просто великанши! — Элла дернула плечиком и брезгливо скривилась. — Здоровенные как опоры моста! У них пышные груди, которые они даже не стягивают и крестьянские лица с ужасным румянцем! Ты куда красивее, Кэролайн, даже не сомневайся в этом!

— Но почему тогда Леон решил жениться на ней?

— Кто поймет этих мужчин! — раздраженно воскликнула Элла. — Они ведь мыслят не головой, а совершенно другим местом!

Глава 22

К вечеру в таверне стало потише. Все, кто остался на постой, разошлись по комнатам, лишь у очага сидел пожилой мужчина, попивая эль из большой кружки.

Мы навели порядок на кухне и собрались за столом, чтобы послушать историю Летиции.

— Родилась я в пригороде Вартланда, в семье ткача… Но увы, моему появлению там были не рады. Дочка ткача, моя матушка, полюбила мужчину, который был старше ее, но он не собирался жениться на ней и вскоре исчез. Матушка призналась отцу, что носит ребенка под сердцем, и тот так разгневался, что избил ее, а после запер в доме и запретил выходить на улицу до самого моего рождения. Когда я появилась на свет, меня продали в храм Эрины Милостивой, и я выросла там, служа богине, и с самого детства помню лишь песнопения, фимиамы и бесконечные молитвы, — Летиция немного помолчала, словно ей не хватало слов, чтобы продолжить свою историю, а потом вздохнула и сказала: — Всех девочек, начиная с пяти лет, заставляли много работать — мести двор, следить за порядком в храме, стирать и постоянно молиться. Когда девочке исполнялось семнадцать лет, ее клеймили — ставили на плечо знак Эрины Милостивой — пчелу. После этого она становилась вечной служительницей храма, и мирская жизнь для нее была утеряна навсегда. За непослушание всегда секли розгами…

— Но как ты стала воришкой? — спросила Риви и поежилась, видимо на нее сильно подействовал рассказ девушки.

— Я не могла смириться с тем, что моя жизнь будет навеки привязана к храму, и кроме его высоких стен, я больше ничего и никогда не увижу… — на глазах Летиции выступили слезы. — Однажды я нашла дыру в стене, и с этого дня начала выбираться в другой, такой манящий мир… Украв одежду, я переодевалась возле дыры в кустах и из служительницы храма превращалась в парнишку, что позволяло мне гулять по городу. Потом я украла книгу и ночами, под светом маленькой плашки с водорослями, читала о приключениях и любви…

Ага! Теперь до меня дошло, что за светящаяся субстанция на деревяшках! Водоросли!

— Бедняжка… — госпожа Розмари погладила ее по спине. — Сколько же ты пережила!

— Мне нравились мои редкие вылазки, и оказалось, что у меня способности к воровству, — невесело улыбнулась Летиция. — Я могла вытащить кошель с золотом, могла незаметно снять украшения, сколько вкусностей я стащила с прилавков! Из-за того, что я делала все это с удивительной легкостью, меня прозвали Мотылек…

— Куда же ты дела все, что украла? — спросила я и девушка зашептала, словно ее кроме нас мог еще кто-то услышать:

— У меня есть тайник возле храма! В дупле огромного дуба!

— Но зачем тебе понадобилась сокровищница герцога и «Лунная радуга»? — этот вопрос не давал мне покоя. — Тебе не хватало того, что воровала или ты решила поупражняться в умениях?

— Нет, что ты! — девушка испуганно взглянула на меня. — Я это сделала по просьбе своей подруги…

— Это странная подруга, — протянула Риви. — Разве хороший человек станет требовать такие вещи? Она служила с тобой в храме?

— Нет, — Летиция обвела нас немигающим взглядом и выдохнула: — Сестра герцога — Элла.

— Что?! — воскликнули в один голос все, сидящие за столом, и Риви недоверчиво спросила:

— Ты знала сестру герцога?

— Да, она спасла меня от порки, — кивнула девушка. — Заплатила жрице, чтобы та отменила наказание, и мы стали видеться с ней… Элла знала все обо мне и все равно относилась ко мне очень хорошо… Она носила мне книги, дарила небольшие подарочки, а потом попросила об одной услуге…

— Украсть диадему? — догадалась я, но Летиция покачала головой.

— Она сама принесла мне ее и сказала, что я должна подержать ее у себя некоторое время. Я должна была отдать диадему вчера вечером, но кое-что услышала…

— Что? — мы нетерпеливо уставились на нее. — Что ты услышала?