Лунная радуга(дилогия)

Чаша посадочного котлована пульсировала желтыми волнами светосигналов.За пределами чаши– освещенные прожекторами утесы. В трещинах сверкал снег, вспыхивали маяки,а еще дальше и выше громоздились в темное небо дисковидные секции башни катапультера. Вой смолк.Над котлованом золотисто блеснуло длинное тело бескрылого лайнера– хлесткий удар потряс галерейные стекла. Иглолет вертикально скользнул в причальный колодец- оттуда с грохотом вырвался столб пара; объявили прибытие иглолета с Камчатки. Больше смотреть было не на что.

– Змей Горыныч,– сказала Лилия.

На ее слова обратили внимание,нашлись комментаторы: «Смотрите, как интересно интерпретирует свои восприятия этот ребенок!»– и он почувствовал отцовскую гордость.Объявили посадку. Он взял дочь на руки и вместе со всеми заторопился к перрону,вдоль которого уже лоснились, как мыльные пузыри, кабины лифтов.

Стремительный спуск. Вагон тоннельного пневмотранса.Посадочный зал– очень высокий,многоярусный, яркий, с оранжевыми спиралями вокруг эскалаторных виадуков. Тамбур-потерна,в котором всегда стоят запахи перегретых металлопластиков,смазки. Залитый розовым светом люк лайнера, стерильно-белая внутренность салона, мягкие глыбы противоперегрузочных кресел, качающихся на осях и щелкающих при малейшем движении.Наконец, жужжание герметизаторов, холодок вентиляции, последние советы бортового радиоспикера и первые толчки на старт-люнете в пусковом канале катапультера- все это едва уловимо проскальзывало мимо сознания – он приятно был озабочен одним: удобствами для малышки.Даже на взлете все еще не хотел расставаться с ощущением безмятежности,но характерный рывок при выходе из канала, гул водородного двигателя и легкие перегрузки решительно дали понять: сегодняшний замечательный день подходит к концу… Вспыхнула надпись: «Высота 105 км, приготовиться к невесомости». Он распахнул противоперегрузочный кокон соседнего кресла– Лилия мигом перебралась к нему на руки. Как и всегда после старта, она выглядела несколько ошеломленной. Обхватив его шею ручонками, уткнулась в плечо.

– Не испугалась, малышка?

– Н-нет…

– Молодец. Смотри: включили обзорный экран. Видишь, какие яркие звезды.

Она посмотрела на звезды, как смотрят дети на снег в разгул метели. Отвернулась, притихла. Загорелое личико стало спокойно-сосредоточенным, веки слипались.

– Папа, ты завтра уедешь?

– Да.Завтра… Ты не скучай без меня, ладно? Я постараюсь почаще встречаться с тобой на экране видеотектора.

Вдруг она встрепенулась, возбужденная какой-то мыслью:

– Пап!..

– Ну?

– А можно, ты возьмешь с собой и меня?

– Видишь ли, маленькая… Мама приедет и тебя не застанет. Получится нехорошо, ведь правда?

Она кивнула. Плотнее прижалась к плечу – слева, где сердце.

Отработав маршевый участок пути, двигатель смолк. Мгновения невесомости – иглолет выбрался на вершину своей баллистической траектории и словно остановился.Повис в пространстве,усеянном глазами звезд. Девочка спит,над ее колыбелью склонилась Вселенная. Будь осторожна и ласкова, Звездная Мать, у тебя на плече молодая звезда– твой ребенок…

* * *

Андрей открыл глаза в полумрак спального грота. Вышел из состояния сна легко.Будто и не спал вовсе. Ерунда– спал. И спал, хвала сонотрону, приятно. Сонотроника– превосходная, оказывается, вещь. Жаль, не знал этого раньше… Механически усвоил на лекциях принцип работы сонотронных систем и после экзамена не помнил почти ничего,кроме основных приемов пользования.Помнится, аудиторию позабавил способ нейтрализации навязчивых снов: перед уходом в дремотное царство Морфея надо было,тронув кнопку у изголовья,думать о разных растениях.Лучше всего– о цветах.В итоге,фантасмагорический коллаж тяжелых, с переживаниями сновидений, от которых иногда просыпаешься в холодном поту, обязательно подменялся реалиями спокойных воспоминаний. Воспоминаний во сне. Он никогда не пользовался услугами сонотронной техники, но вчера, минуту поколебавшись,решил попробовать.Не потому, что побаивался ночного кошмара, а так… Не хотелось видеть во сне Валентину. Нажав кнопку у изголовья, стал добросовестно думать о разных растениях.Ирония обстоятельств: думая о растениях, он не мог не думать о Валентине… Сонотрон не подвел. Она не приснилась, и впервые в жизни он был этому рад. Вот до чего дошли дела… Ну что ж, дела, значит, дошли теперь и до этого.

Едкая горечь обиды и гнева разлилась в груди.Сжав зубы, Андрей повернулся на бок,отшвырнул одеяло,приказал себе успокоиться. Без одеяла он чувствовал, как над постелью циркулирует холодный воздух. За пределами грота в лунном сиянии голубела лесная поляна. Таежная. Поляна была под снегом. Под снежными шапками были голые ветви двух старых берез, лапы темнеющих за ними пихт и черный навал бурелома.Рослые пихты стояли стеной, но даже эта стена не могла заслонить богатырских верхушек кедровника. К березам пробиралась рысь. Он долго смотрел на нее. Снег был мягкий, рысь пробиралась с трудом, оставляя в сугробах хорошо заметную борозду.