Лунная радуга(дилогия)

– Нет,не обязан. Я не умею развлекать рептилий. И не желаю. Я умею и желаю развлекать тебя. Пусть свинчивается обратно. Вот выну у него изо рта апельсин и скажу, чтобы проваливал ко всем чертям.

– Вот вынь и скажи.

– Я раздумал. Освобождать пасти рептилий от фруктовых затычек– женская привилегия.

Валентина погрозила люминесцентному удаву пальцем:

– Искушение не состоится. Сгинь!

Удав поморгал розовыми глазами, съежился и угас.

Птица, силуэтом похожая на павлина, перестала кричать, развернула веером хвост – перья вспыхнули языками лучистого пламени. Мягко прозвучал женский смех. И голос:

– Добрый вечер, молодые люди!

– Вечер добрый,– ответила Валентина.

Щурясь,он с удовольствием разглядывал пламенеющее костром изделие мастеров светотехники. Или светопластики– он плохо в этом разбирался.От Жар-птицы, как от костра, исходило тепло, с перьев сыпались искры. У нее были яркие голубые глаза и благодушно-степенная походка, как у добрейшего Ван-Ваныча,преподавателя теории опорных траекторий. Чинно вышагивая,голубоглазое произведение светопластического искусства нежным голосом пообещало:

– Ай да повеселю вас,молодые люди,ай да распотешу!..

Он переглянулся с Валентиной.

– Сударыня,– обратилась к птице Валентина,– вы меня извините, но здесь я вынуждена просить вас опустить занавес.

– Да,–подтвердил он смущенно.–Извините,торопимся.

Огнеперое диво застыло на одной ноге и перестало сыпать искрами.

– Вырубай Феникса,Митя,– прогундосил кто-то из-под скамьи унылым тенором.– Клиент… одно расстройство. Это ему не по вкусу, то ему надоело, здесь он торопится. Пусть идет к… куда ему надо.

– Лимон ты, Эдик, пополам с верблюдом!– жизнерадостно отозвался Митя (голос шел откуда-то сверху).– Ну критикнули твоего червяка– так вполне поделом! Знаем сами– кривы сани. К чему маневры?! Шедевры надо создавать, шедевры!

– Не могу я с такими работать,– упорствовал подскамеечный тенор.– Мне пластику надо держать, а они полемику развели. У меня от них уже в правом ухе звенит. И в левом.

– Некстати это у тебя,– с сожалением сказал Митя.– Я собирался вывалить на них весь сундучок бабушки Серафимы.

Они с Валентиной подняли головы кверху. Жар-птица угасла, и было слышно, как Митя вздохнул где-то там– в темноте березовой кроны. И вдруг негромкий смешок:

– А гениально мы их подсекли на светляках и пантерах!..

– Мальчики,– сказала Валентина – было все интересно. С удовольствием поглядели бы ваше искусство, но увы, мы элементарно проголодались. Голодное брюхо к искусству глухо. Учтем на будущее.

– Вы впервые в саду неожиданностей?– полюбопытствовал голос Мити.

– Мы впервые в этом парке. И вообще– в Новой Ляле.

– Ах, значит, из Центра!..Эдик, у нас в гостях небожители.Рожденным летать ты подсунул рожденного ползать. Чем прикажешь загладить вину?

– Дмитрий, отстань.Люди голодны, а до «Уюта» без малого километр.

– Не скучай работой,а скучай заботой… Скажите, вам удобно было на этой скамье?

– Да,– ответила Валентина.– Мы отдохнули и теперь отлично дойдем.

– Нет, вы поедете!– Жутко свистнув, Митя позвал:– Зара! Бара!

Пантеры откликнулись рыком. Угольно-черные силуэты и две пары зеленых светящихся глаз возникли перед скамьей. Он почувствовал, как по ногам мягко скользнул тяжелый хвост, и на всякий случай подтянул ноги на приступок скамьи.

– Как вы это делаете?– спросил он.

– Секрет фирмы,– небрежно обронил Митя.– Рекомендуем посетить заповедник фантасмагорий и уголок Бажова– неделю в себя не придете… Итак, до свидания! Нет-нет, пока не надо вставать, я собираюсь произнести магические формулы ужасных заклинаний.– Шутейным голосом чародея Митя проговорил:– По щучьему велению, к вашему недоумению… Зара, Бара, бзыс бой!

Раковина скамьи внезапно качнулась под ними и вслед за пантерами лихо вырулила на середину ковротуара. Смех Мити, жизнерадостный крик:

– Синхронной безекции! Приятного аппетита!

– Спасибо! – догадалась выкрикнуть Валентина.

Аспидно-черные кони-звери шли на рысях, до автоматизма синхронно перебирая лапами.По обеим сторонам аллеи химерическую упряжку сопровождала пульсирующая волна вспышек,и в трепетном свете блиц-фонарей было видно, как на антрацитово-глянцевых спинах леопардорикш вздувались и опадали под шкурой мускульные бугры.Редкие парочки прогуливающихся жались к обочине, но почти никто из них не смотрел на необыкновенный транспорт. Валентина поправляла сбитые ветром волосы и никак не могла удержаться от хохота. Он был рад за нее.

Во время внезапного старта ей было заметно не по себе, а теперь на нес снизошло очень веселое настроение. Неудержимо-заливистый смех Валентины был для него откровением.