Лунная радуга(дилогия)

Дорогу, проложенную тягачом, следовало бы считать безопасной. По логике дела. Лично ведь наблюдал, как увешанное цепями чудовище, двигаясь напролом, гасило электроразряды, доказывая тем самым, что емкость задетых машиной грунтовых аккумуляторов небеспредельна. Но еще лучше он знал, что логика человеческих представлений далеко не всегда хорошо согласуется с логикой Внеземелья. Выйдя на эту дорогу, он выключил фару и подождал, пока его зрение приноровится к новым условиям.

Звезды струили на Плоскогорье невесомо-прозрачный свет. Едва уловимо подсвечивал голые спины бугров белый фонарик Венеры, и кое-что перепадало от огромного, взметнувшегося над горизонтом жемчужно-лебединого крыла зодиакального сияния. На фоне крыла остро блестели звездочки ГСПС (главный спутник планетарной связи). Нет, полночная темнота Плоскогорья для человеческих глаз была не такой уж и непроглядной. Он обернулся. На кончике шпиля видной отсюда верхушки лагерной мачты спокойно мигал огонек маяка. Но это уже не имело значения. Его внимание было сосредоточено только на том, что впереди. А впереди ничего успокоительного не было, и единственное, что он знал наверняка, продвигаясь вперед, так это то, что там погибли несколько человек. Он думал об этом без страха и сантиментов. Смерть других содержала в себе информацию, которую он хладнокровно, рационально был намерен использовать. О собственной гибели он не думал. Она была не менее вероятна, он всегда это чувствовал, но во время десанта никогда не думал о ней. Если случится непоправимое, его смерть рационально используют те, кто пойдет следом.

Первый сгусток огненной плазмы он встретил раньше, чем дошел до того места, где погиб Аймо. Меркурианская шаровая молния была похожа на светящийся апельсин, поверхность которого периодически искрилась голубоватыми блестками. Она парила сравнительно невысоко – не выше уровня его бедра. Минуту он внимательно разглядывал ее на некотором удалении, с опаской, и ему показалось, будто у нее есть длинные, исчезающие тонкие жгутики и будто бы в такт появлению блесток она эти жгутики втягивает и выпускает, как парящая в воде медуза.

О повадках шаровых молний он мало что знал (и земных-то не видел, не говоря уже о меркурианских). Когда эта штука без всякой, казалось бы, на то причины вдруг шевельнулась и медленно поплыла, он попятился. Внезапно его охватила вспышка мрачного ожесточения. Плохо сознавая, что делает, он поднял камень… Тяжесть камня его отрезвила. Выронив камень, он обогнул «апельсин» и пошел дальше. Он был очень собой недоволен. Вспышка ожесточения была нелепой. Мало того, абсолютно непрофессиональной. За такие вещи ему доводилось отстранять от работы своих подчиненных. И теперь, встречая на пути светящиеся шарики, он разглядывал их с холодным вниманием и думал, что, если бы самоходка шла с погашенными фарами, Аймо наверняка остался бы жив… Один из крупных шаров наткнулся поблизости на обломок скалы. Взрыв был эффектный. Такого взрыва он не ожидал – его ослепило и обсыпало каменным крошевом. Да, шутки с плазменным сгустком энергии плохи…

Сквозь треск в наушниках шлемофона послышался голос: «Связь, Нортон, связь!» По начальственно-требовательным ноткам голоса он сразу определил, что это Джобер. «Нортон, немедленно возвращайтесь, или я вышлю катер!» Пришлось ответить успокоительно: «Все в порядке, Джобер. Слышимость великолепная». Взрыв негодования Джобера был равносилен взрыву шаровой молнии. Из всего, что пропустили через себя наушники, удалось лишь разобрать, что в полевых условиях командир группы не в состоянии обеспечить всех желающих операционными столами, – очень ценная информация. «Не дурите, Джобер. Катер мне помешает. Успокойтесь и просто поддерживайте со мной связь». – «Я не могу спокойно поддерживать связь с потусторонним миром!» – «Рекомендую вам это как эксперт». – «Мне нужны живые эксперты, Нортон!» – «В ваших силах помочь мне остаться в живых». – «Но как?!» – «Прекратить панику, не отвлекать меня пустой болтовней». Минутная пауза. «Нортон, учтите, я снимаю с себя ответственность за вашу безопасность». – «Учту, папаша…» – рассеянно ответил он, осторожно лавируя между тремя плавающими шарами. Шары были голубого цвета и двигались чуть быстрее оранжевых.