Лунная соната

— Спасибо, — несколько недовольным жестом отпустил его Ричи.

Взял в руки стопку водки и опрокинул. Для него, не очень искушенного в выпивке британца, это было неприятным испытанием. Выдохнув, Ричи схватил бокал минералки и залпом выпил. Теперь можно отдохнуть и немного поразмышлять. Что же здесь происходит? Кого реально можно подозревать?

— Господин Сноу, добрый вечер! — опять донеслось снаружи и отвлекло агента от неприятных раздумий.

Ричи поднял голову и увидел стоящего у столика Энтони Прайса. Американец был одет в светлую куртку, темную рубашку и серые брюки. Загорелое, скорее даже обветренное лицо, темные короткие волосы, на прямом носу (вернее, над ним) супермодные дорогущие очки без оправы и дужек с гравидержателем. Он привстал и пожал протянутую руку.

— Присаживайтесь, профессор, прошу вас.

Профессор снял куртку, повесил её на стул, сел и жестом подозвал официанта:

— Полпинты «Стеллы Артуа» и соленой соломки.

Гарсон убежал.

— Слушаю вас, господин Сноу, — откинулся на спинку стула американец и скрестил на груди руки.

— Слушать как раз придется мне, — невесело усмехнулся Ричи. — Если позволите, сразу к делу. Вам известно, что произошло с профессором Беллом?

— Разумеется, на симпозиуме об этом официально объявили.

— У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

— Никаких. Профессор погиб по собственной неосторожности. Мне его жаль, но, поверьте, сильных эмоций на этот счет я не испытываю.

Ричард подождал, пока официант поставит на стол заказ Прайса и удалится. После этого продолжил:

— Почему?

Американец пожал плечами:

— Я его практически не знал.

— А с его научными трудами знакомы?

— Немного. Что касается его топологических изысканий, то здесь я — пас. Это не мой конек. А вот относительно космогонии, теории контакта, прогрессорства тут я, можно сказать, полный антипод профессора. Наши идеи диаметрально противоположны.

— А подробнее можете?

— А вам это надо? — вздернул брови американец. — Это же чисто научные междусобойчики, и ничего больше.

— И всё-таки, вкратце, — отпил немного Кампари Ричи.

— Хорошо, воля ваша. Например. Профессор был ярым адептом теории, согласно которой космос — это шахматная доска, а фигуры на ней — игроки, то есть цивилизации, отстоящие друг от друга на огромные расстояния. Он считал, что по мере своей прогрессорской деятельности игроки начинают, на определенном этапе, ощущать противодействие другого игрока, в чьи пределы они вторглись…

— Это мне понятно, профессор. Уже просветили. Я хочу узнать, в чем ваши с Беллом разногласия.

— Ага, понял. Так вот, короче, я считаю, что такой контакт без контакта невозможен. Любая цивилизация будет стремиться вступить в контакт. Вот вы, господин Сноу, что бы предпочли — изобретать велосипед самому, зная, что сосед уже его изобрел, или взять какое-либо свое изобретение, ну, не знаю, например утюг или, в конце концов, универсальный эквивалент в виде денег, пойти к соседу и заполучить велосипед в обмен на утюг или деньги?

— Профессор, я-то, может, так и поступил бы. Но это не значит, что так поступит инопланетянин, мотивация которого нам совершенно непонятна…

— Ошибаетесь, господин Сноу. Некоторые законы универсальны, как в физике, так и в психологии. Электричество минует провода, если будет более короткий путь к цели, то же самое с психологией — чем короче, тем лучше! И не имеет значения, где это происходит, в галактике Млечный Путь или в Магеллановом облаке.

Сноу понял, что уяснил самую суть противоречия между Прайсом и Беллом. Этого ему было достаточно, и он сменил тему:

— Спасибо, господин Прайс. Следующий вопрос. Что вы делали вчера с одиннадцати тридцати вечера и до часу ночи?

Американец взял бокал с пивом, немного отпил и только после этого произнес:

— Так вот оно что. Теперь я понял. КОНОКОМ, ну конечно. Вы считаете, что смерть профессора… как бы это сказать… не случайное трагическое стечение обстоятельств?

— Мы обязаны отработать все версии, профессор.

— Ладно. Ну… в общем весь вечер, начиная с десяти часов, я провел у своей знакомой в жилом секторе базы «Скотт».

— Имя и фамилия вашей знакомой?

Прайс аж в лице изменился:

— Послушайте, Сноу, я законопослушный гражданин Земной Конфедерации, но считаю, что не обязан давать вам отчет в своих секс… э-э-э… контактах с женщинами.

— Заблуждение, господин Прайс, глубокое заблуждение, которому, к сожалению, подвержено большинство граждан Конфедерации. Если вы не ответите мне сейчас, то я вас вызову официальной повесткой, которая будет зарегистрирована в личном деле и опубликована…

— Всё, хватит, хватит! — поднял руки Прайс. — Я находился у космобиолога Дороти Карра. Достаточно вам этого?

— Она подтвердит это?

— Надеюсь.

— Где она живет?

— В жилой зоне базы «Скотт», я же сказал.

— Когда вы от нее вышли?

— Примерно в половине первого ночи.

— Куда пошли?

— Куда, куда! На монорельс, куда еще? Я же в «Сателлите» остановился, а это на станции «Армстронг».

— Никого по дороге не встретили? — Сноу бил наугад, но что-то подсказывало ему так действовать.

— Это… нет, никого, — после легкой заминки ответил ученый.