Лунная танка. Сборник рассказов

Его передвижной пузырь легко прыгал по лунной поверхности. Самурай Иванов важно и одиноко сидел в центре этой прозрачной сферы. Когда последним прыжком он достиг парадной лестницы своего дома, находившегося на самом краю моря Циолковского, то легко втянул пузырь обратно в соломинку, из которой дорогу назад его выдул, выйдя из здания ЖКУ. Он начал подниматься по ступеням, вырубленным в склоне высоченного кратера, на самой вершине которого стоял его дом. Перелетая по семь-девять метров со ступеньки на ступеньку, он напевал старинную китайскую песню о вечерах вблизи города Пекина, о склоненной на бок женской головке и раскосом влюблённом взгляде.

Пройдя в прихожую своего жилища, Самурай Иванов повесил на большой ржавый гвоздь зонт, защищающий от солнечной радиации на луне. Снял дыхательную маску. Повесил на гвоздь поменьше свой двуручный самурайский меч и пояс с коробочкой, наполненной сюрекенами.

Внезапно в прихожей перед Ивановым на мгновение появился небольшой человек, показал язык и сразу же исчез, оставив слегка заметный сиреневый дымок. Неплохо, подумал Иванов. Это его младший сын начал изучать ниндзюцю, древнее искусство воинов-ниндзя. Взрослеет мальчик. Скоро в кендо превзойдёт своего отца и сенсея Никитина. Старший уже якудза. Да-а… время бежит. Он и не заметил за лунными восходами, что сам уже на пути к жизненному закату.

Из прихожей через специальный люк-клапан Иванов нырнул в залу, доверху наполненную, как впрочем, и все остальные комнаты в доме, серебристой водой. Люди давным-давно заселили луну, как только обнаружили, что луна отнюдь не полая и ядро не заполнено сульфатом железа, как гласила теория о пяти слоевом строении луны, как считали древнее ученые, запустившие в космос человека. Луна заполнена серебристой водой, которой можно дышать, как земным воздухом. Качай ее из-под луны её и дыши. Серебряная вода неиссякаема, земной спутник ее сам вырабатывает. И что удобно, взял во фляжке такую жидкость, прикрепил к этому сосуду трубку с дыхательной маской, надел термическое кимоно, захватил зонтик, оберегающий от солнечной радиации и – сиди преспокойно, рисуй лунные восходы, поставив треногий мольберт на краю какого-нибудь кратера. И ещё одно удобство, серебристой водой можно не только дышать, но и утолять жажду. А естественные потребности, которые теперь, чтобы справить, не нужно специально отведенного помещения – сейчас все отправляются в одежду, – серебристая вода мгновенно перерабатывает в саму себя. Через миг, как ты освободил свой организм от естественного груза, эта волшебная жидкость не оставляет ни запаха, ни пятнышка на белье. И уже давным-давно ни у кого не вызывает смех такое действие, только иногда, очень редко, когда проплывающий или проплывающая мимо вдруг пробурлит тихую мелодию, кто-нибудь приветливо улыбнётся.

Самурай Иванов плавно поплыл, оставляя за собой нечеткий шлейф серебристого свечения. Кстати, серебристая вода из-за этого и получила своё название. Чтобы побыстрее добраться до комнаты жены, он перешёл на брас. Очень хотелось сказать ей, что сегодня был удивительный день – такой же, как вчера, и как позавчера… и как позапозапозапозапозапозавчера. Он был так восхищен сегодняшним днём – таким же, как вчера, и как позавчера… и как позапозапозапозапозапозавчера.

Гейша Иванова, жена Самурая Иванова играла со старшим сыном в боди-арт: они макали кисти в симпатические чернила с измолотым реголитом и рисовали пейзажи на телах друг друга. Пейзажи оживали и жили своей жизнью, наполняя комнату голосами дивных животных, которые разбегались в разные стороны и роняли домашнюю утварь. Увидев мужа, женщина нежно улыбнулась. Омыла и обтёрла себя и сына. Они надели свои кимоно и обняли вернувшегося с работы самурая.

Позже был семейный ужин при свечах. В серебристой воде свечи удивительно горят. Мой язык, к глубокому сожалению, настолько беден, что я не в силах описать, как горят свечи под серебристой водой. Представьте не слепящее утреннее солнце, восходящее в размытой акварели рваного тумана, что на грани того, чтобы вовсе растаять. А по краям – шероховатые искорки бенгальского огня, осыпающиеся во все стороны. Эти искорки подхватывают течения, которыми полон аквариум столовой комнаты, и огоньки кружат и кружат повсюду, пока не остывают и не угасают. Иногда они оседают на одежде, и она сияет, как мишура из фольги, освещенная лучом карманного фонарика. Искорки совсем не обжигают. Их можно собрать в ладонь и любоваться тем, как они перемигиваются, как далёкие звёзды в черном лунном небе, и потухают одна за другой.