11 апреля 1946 г.
Дорогая Брауни,
я рыдала, читая твое письмо. Невыносимо видеть тебя в таком расстройстве. Как бы мне хотелось дотянуться до тебя сквозь эти строки и обнять покрепче! Я чувствую, как отчаянно ты нуждаешься в моей поддержке. Как мне убедить тебя в том, чтобы ты не обращала внимания на слова матери? Ты и сама знаешь, что ее мир не имеет ничего общего с твоим.
Ты можешь представить себя образцовой женой и домохозяйкой, с кучей детишек, постоянно снующих у твоих ног? Да ты сойдешь с ума от такой жизни! Нет, тебе нужен вовсе не муж и не «респектабельная» работа. Ты должна делать то, что добавляет тебе силы и энергию, то, в чем проявляется твоя многогранная натура.
Ничто не создает нам столько проблем, как отношения с близкими. Уж я-то знаю это, как никто другой. Я писала тебе о том, что сестра привыкла отгораживаться от меня ледяным молчанием. Но вчера я пришла к ней сама, и Люсиль, как ни странно, впустила меня в дом. За чаем мы говорили о всяких пустяках. Но мы, по крайней мере, говорили! Это уже немалый шаг вперед. Разумеется, в разговорах с ней мне придется о многом умалчивать (вряд ли она, к примеру, одобрит мои отношения с Энтони!), но я с этим уже смирилась. Что толку расстраивать Люсиль? Вдобавок, причиняя ей огорчения, я в той же мере расстраиваюсь сама. Мы с особой остротой воспринимаем суждения близких, даже если в чем-то и не согласны с ними. Все потому, что мы их любим – или, если говорить в целом, считаем себя их частью. Даже если слова их не вызывают у нас ничего, кроме отторжения, мы все-таки начинаем сомневаться. Мы можем даже отказаться от собственной правоты, чтобы доказать правоту близких.
Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы сохранить родственные отношения с сестрой. В противном случае я всю жизнь буду винить себя в том, что не воспрепятствовала нашему разрыву.
А теперь о твоем решении бросить писать. Ну что за бессмыслица? Подумай о тех детях, которые только готовятся прочесть твои будущие книги. А теперь поразмысли о том, какого счастья ты их лишаешь.
Я уверена, стоит тебе немного подождать, и ты вновь расслышишь голоса своих персонажей. Они все еще здесь, только кажутся слегка напуганными. Дай им возможность вновь выйти на сцену, а сама постарайся успокоиться. И очень скоро ты опять расслышишь их шепоток.
У всякой жизни, всякой истории есть свои спады и подъемы. И ты как раз оказалась у подножия холма. Не исключено, что вокруг все затянуто туманом и ты больше не можешь разглядеть путь. Не нужно бояться: продолжай двигаться вперед, и ты обязательно выберешься на дорогу. Пробравшись через густой кустарник, ты окажешься на поляне, озаренной яркими солнечными лучами. Солнце согреет тебя и вернет тебе прежнее вдохновение.
Что, если бы Эйнштейн перестал делать свои открытия? А Бах перестал сочинять музыку? Что, если бы Эдисон так и не изобрел лампочку? Я хочу сказать, что твои книги значат безмерно много для современных детишек, так что ты не можешь бросить все на полпути.
Ну а я могу поделиться с тобой кусочком лунного вдохновения. Накануне я читала одну старую китайскую сказку. Мы тут у себя привыкли говорить о «человечке на луне», а китайцы считают, что там живет кролик. Прошлым вечером я выглянула из окна, и, Брауни, он действительно был там! Маленький кролик с белыми ушками, печально склонившийся над ступкой и пестиком. Никогда уже я не смогу взглянуть на луну, как прежде.
Прошу тебя, не раскисай. А если вдруг опять собьешься с пути, посмотри на луну и вспомни обо мне. Никто не верит в тебя так, как я.
Твоя Руби.
