Лунное сердце - собачий хвост

Два часа назад “СоюзМС”, на котором на Землю возвращается отец Айгуль - казахский космонавт Ержан Рустемов, - отстыковался от Международной космической станции. Сейчас космический корабль летит где-то над Атлантикой и вот-вот должен оказаться в пределах доступности для интернет-связи.

За столиком в вагонном купе мы сидим рядом: Айгуль ближе к дверям, а я - у самого окна. В стекле отражается мое лицо: русые волосы, черные брови, прямой с небольшой горбинкой нос, тонкие губы. Ничего выдающегося, самая обычная внешность. Я бы даже сказал - невзрачная.

- Кстати, я уже бросила заявочку в книгу рекордов Гиннеса, - сообщает Айгуль, искоса мельком взглянув на меня. - Мы сегодня собираемся провести первый сеанс связи между летящим в космосе космическим кораблем и вагоном движущегося поезда.

- Событие, конечно, мирового значения! -иронически фыркаю. - Жаль, что ты не догадалась взять в поезд съемочную группу с центрального телеканала. Мы бы точно стали участниками какого-нибудь телевизионного шоу - “Поговори с космическим папой” или “Привет из созвездия Дракона, дочура!”.

Айгуль смеется, чуть приоткрыв ровные беленькие зубки. У моей соседки по купе темные длинные косы, черные блестящие глаза и соболиный разлет бровей. Небольшой чуть вздернутый носик очень удачно гармонирует с тонкими изящными губами и плавно сужающимся к подбородку овалом лица. Лебединая линия шеи переходит в приподнятые, немного угловатые плечи. Грудь и тонкая талия скрыты толстым серым свитером, а стройные ножки и округлые бедра упакованы в синие облегающие джинсы.

Анечка, еще одна соседка по купе, мягко соскальзывает с верхнего яруса, возится внизу, надевая кроссовки.

- Ты куда это собралась? - бдительно вскидывается ее мама Елена Петровна. Она отдыхает, лежа на нижней полке напротив меня и Айгуль. Елене Петровне давно за пятьдесят, она полная, дородная женщина. Я уже успел заметить, что дочь “ центр ее личной вселенной, причина непрестанных забот и волнений.

- Курнуть схожу, - Анечка хлопает ладонью по карманчику джинсов, из которого торчит пачка лайт-сигарет.

- Анюта, ты стала много курить, - делает замечание Елена Петровна и сердито хмурит брови.

- Мамуль, вторая сигаретка за вечер - это много? -Анечка беспечно отмахивается и выпархивает в коридор. Дверь в купе остается открытой.

Если Айгуль представляет собой тип утонченной восточной красавицы - стройной, черноглазой, с осанкой и пластикой балерины, то Анечка - типичный представитель славянской женской красоты: чуть полновата, но без излишней толстоты, с мягкой походкой и плавными движениями. Румяные щеки на круглом лице и нежно-припухшие губы только подчеркивают озерную глубину синих глаз. Прямой нос, высокий гладкий лоб, русые волосы, подстриженные до плеч, создают законченную гармонию облика девушки - нежного, мягкого, уютно-домашнего.

На экранчике планшета заставка сменяется окошком скайп-вызова. Изображение мгновенно разворачивается, и перед нами предстают лица космонавтов, сидящих в полетных креслах космического корабля. Отец Айгуль держит планшет в левой руке - так, чтобы изображение захватывало весь экипаж “Союза”. На переднем плане оказывается сам бортинженер Ержан Рустемов, потом командир корабля Лев Зайчонок, и с самого края - пилот Чеслав Волянецкий. Все трое в скафандрах, но с поднятыми стеклами гермошлемов.

- Привет, дочка! - Рустемов широко улыбается. - Я на связи, как и обещал.

- Здравствуй, отец! - Айгуль чуть подается вперед.

Рустемов переводит взгляд на меня, - наверное, на его планшете я просматриваюсь так же хорошо, как Зайчонок и Волянецкий на планшетике Айгуль.

- Это Кир, мой попутчик, - Айгуль перехватывает взгляд отца. - Он тоже едет на Байконур.

- Кир Макарьев, инженер, - легонько киваю, представляясь. Чувствую себя не совсем в своей тарелке: все-таки Ержан Рустемов, наверное, хотел поговорить только с дочерью. Но на моем участии в разговоре настояла Айгуль. Мы подружились за двое суток путешествия из Москвы в купейном вагоне, и она захотела познакомить меня с отцом.

- Очень приятно, - улыбнувшись мягкой улыбкой, отвечает космонавт и снова обращается к дочери. - Когда твой поезд пребывает на станцию?

- На станции Тюра-Там мы должны быть в половине пятого утра, через семь часов, - Айгуль смотрит на маленькие часики на руке. - Ну, и еще где-то час мне понадобиться, чтобы добраться до гостиницы “Космонавт”... Вас же после полета там поселят?

- Угу, - подтверждает Ержан. - Ты особенно не спеши. Посадка у нас через два витка. Это примерно еще часа три полета, не меньше. И то, если поисковая команда вовремя прибудет к месту приземления.

Он задумывается, что-то мысленно подсчитывая, затем поворачивается к Зайчонку:

- Лев, сколько времени обычно занимает эвакуация и перелет на Байконур?

Командир корабля трет пальцем переносицу, прикидывает и изрекает:

- Э. Ну, где-то часа три-четыре в сумме. Если у нас все пойдет нормально, конечно.

- Вот, и считай, дочка, - Ержан снова расплывается в добродушной улыбке. - Мы будем в “Космонавте” часам к восьми утра, как раз к завтраку.