Лунное сердце - собачий хвост

Елена Петровна вцепилась пальцами в купейную полку, но и ее ощутимо запрокидывает вперед. Из первого купе доносятся возмущенные вопли: то ли Петровин, то ли Кузин - а, может быть, и оба, -спикировали на смугляка Довченко.

Я выронил блокнот и ручку, и теперь они дрейфуют в воздушном пространстве: ручка вертится колесом, а блокнот самопроизвольно раскрывается. Кажется, что чьи-то невидимые пальцы не спеша перелистывают страницы.

- Это невесомость! - ору я из-под потолка. - Мы в невесомости!

Расстеленная вдоль коридора ковровая дорожка приподнялась и извивается словно живая. Узоры вдоль левого и правого краев придают ей сходство с толстой, лениво шевелящей телом змеей.

- Кир, посмотри в окно! - кричит Иван и тычет пальцем в стекло.

Я перевожу взгляд, и у меня перехватывает дыхание.

За стеклом окна космос, самый настоящий космос! Ослепительно яркое Солнце, серпик Луны в черном небе, а ниже - Земля. Белоснежные облака в голубоватой дымке атмосферы, желто-салатно-коричневая земная поверхность внизу.

И на этом фоне хорошо виден космический корабль “Союз”. Его отделяет от нас едва ли сто метров. Зеленый шар орбитального отсека, ореховых тонов фара спускаемого аппарата, белоснежный цилиндр приборно-агрегатного модуля, из которого в обе стороны раскинулись синие крылья солнечных батарей. Корабль стремительно несется в нашу сторону, увеличиваясь в размерах с каждой секундой.

Неведомая сила стремительно и мощно разворачивает наш вагон в пространстве - тамбуром к летящему навстречу “Союзу”. Анечка испуганно визжит, едва не переходя на ультразвук, в первом купе тоже орут в три мужских голоса.

Удар, резкий толчок, металлический скрежет.

А потом наступает тишина...

7

- По-моему мы только что столкнулись с космическим кораблем, - Иван нервно облизывает побелевшие губы.

Он висит вверх ногами между потолком и полом вагона, одной рукой придерживая за талию белую, как полотно, и почти лишившуюся чувств Анечку, а другой ухватившись за металлический поручень под оконной рамой.

- Кажется, у нас началась коллективная галлюцинация, - я еще стараюсь сдерживать эмоции, хотя сердце уже бухает молотом где-то на уровне ключицы.

Мне удается обеими руками вцепиться в обрез двери второго купе. Айгуль со спины обхватывает меня за шею, и прижимается всем телом, жарко дыша в левое ухо.

Я смотрю вдоль коридора в сторону тамбура.

- Обрати внимание на окно напротив купе проводников, - киваю Ивану. - Форточка открыта настежь.

- Ты думаешь?.. - белесые брови Полякина сдвигаются к переносице.

- В настоящем космосе воздух из вагона в доли секунды вышел бы наружу, - поясняю я. - В вакууме нас бы уже в клочья разорвала разность давления.

- Если мы не в космосе, - Айгуль, кажется, окончательно пришла в себя и подает голос из-за моей спины, - то откуда тогда невесомость?

- Не знаю, - я пожимаю плечами. - Может быть, и невесомость - это тоже галлюцинация.

- Тогда скажи... - начинает девушка, но закончить не успевает.

Дверь, ведущая в тамбур, распахивается настежь и в проеме возникает Ержан Рустемов - собственной персоной. Космонавт одет в белоснежный скафандр с откинутым за плечи гермошлемом.

- Отец! - радостно вопит Айгуль прямо мне в ухо.

Рустемов отталкивается от косяка входной двери и летит в нашу сторону. И тут я замечаю, что с казахским космонавтом что-то не так. Движения его рук механические и порывистые, лицо похоже на застывшую безжизненную маску, а глаза светятся красно-золотистым отсветом, словно внутри головы Ержана кто-то развел костер. Фигуру бортинженера “Союза” окутывает едва заметное облако сизовато-серого тумана.

- Папка, что с тобой? - сдавленно шепчет Айгуль.

- Ержан, ты куда собрался? - в дверях появляется второй космонавт в скафандре, и я узнаю командира “Союза” Льва Зайчонка. За его спиной сквозь распахнутую дверь тамбура виднеется открытый люк космического корабля, из которого выглядывает третий член экипажа - пилот Чеслав Волянецкий.

- Я должен найти и наказать убийцу, - не оборачиваясь, говорит Рустемов странным утробно-трубным голосом, при этом рот его приоткрыт, но губы не двигаются.

Он проплывает мимо нас и останавливается около перекрывшей вагон серой стены.

- Папа, папочка, - высунувшись из-за моей спины, Айгуль тянется к отцу.

Взгляд Рустемова безразлично скользит по лицу девушки:

- Я не знаю тебя, молодая женщина. Но ты не убийца.

Айгуль дергается, словно получила пощечину. Полуобернувшись к ней, я замечаю, что ее лицо искажено гримасой обиды, и она едва не плачет. Не глядя, перехватываю руку девушки и успокаивающе сжимаю пальцами узкую и холодную ладошку.

- Ержан, - Лев Зайчонок добирается по коридору до серой стены, у которой застыл бортинженер. Осторожно касается пальцами плеча Рустемова. - Нам нужно вернуться на корабль. Пойдем.

- Я должен найти и наказать убийцу, - бесцветным голосом повторяет отец Айгуль и качает головой.

- Ержан, посадка “Союза” на следующем витке, -Зайчонок старается говорить как можно убедительнее и спокойнее. Я вижу, что дается это ему с трудом. - Мы не можем здесь оставаться!