Лунные часы (Сказка для взрослых пионерского возраста)

— Не бойтесь, — уговаривал Суховодов, — Это же наш знакомый Безубежденцев, что на одних подмётках семи царям служит. В Сонном Царстве усыпляет, здесь — пугает. Работа у него такая. Не бойтесь!

Но тут Петрова справа, а Варвара слева так завизжали, что я почти оглох. Посреди сцены откинулась крышка люка, и оттуда выбралось… привидение. Самое настоящее, закутанное в белый саван. А за первым привидением вылезло второе, тоже узкое и высоченное, только не белое, а зелёное. Нам шепнули, что это сам правитель города Страх и его супруга госпожа Тоска Зелёная.

— У Стр-раха глаза велики! Кар-р!

Ворон был прав. Действительно, ну и глазищи — огромные, круглые, каждое с тарелку. А рост!

— Не бойтесь, — продолжал увещевать нас Суховодов, — Это они на ходулях. Чтоб было пострашнее. А вообще-то они карлики. Да перестаньте трястись!

Куда там «перестаньте»…

— У-у-у! — завыл Сьтрах в микрофон, — Раз, два, три…У-уу!

Если в плену у Матушки Лени я понял, что такое «сладкий» голос, то теперь я узнал, что такое голос «замогильный». По спине забегали мурашки.

— Итак, мои верные подданные, на какую тему мы праздновали труса в прошлый раз?

Подданные помалкивали.

— Так, понимаю, вы даже боитесь повторить. Госпожа Тоска Зелёная нам напомнит.

— Вы, Ваше Устрашительство, рассказывали о том, что произойдёт, если Земля вдруг перестанет вращаться.

— Вращаться вокруг своей оси, — поправил Страх, — Надо быть точными в формулировках. Все помнят эту ужасную картину? Или повторить?

— П-помним! — закричали трясуны, начиная помаленьку дрожать, — Н-не н-надо п-повторять!

— Тогда будем праздновать труса на новую тему: что произойдёт, если Земля вдруг перестанет вращаться вокруг Солнца? У-уу!

Раньше я как-то на эту тему не думал — ну, вращается Земля вокруг Солнца и вращается, закон природы, к чему бы ей останавливаться? Но оказалось, что очень даже может остановиться, и тут такое начнётся, что и податься некуда. Всем крышка. А Страх продолжал изображать картинки одну другой похлеще, — уже весь зал трясся и стучал зубами. Даже скамейки разваливались от сильной вибрации, служителям приходилось их тут же ремонтировать. Другие служители ходили по рядам с валерианкой, нашатырным спиртом и носилками, и приводили в чувство тех, кто от ужаса терял сознание.

Постепенно зал опустел. До смерти напуганные трясуны один за другим ныряли в боковые коридоры, а оттуда — в свои норы.

Мы остались наедине со Страхом.

— Значит, это вы идёте к Лесу и не понимаете, что тут такого страшного? — грозно крикнул нам Страх, — Ну так я вам расскажу-у!

— Не стоит, — сказал я, — Мы, пожалуй, пойдём.

— Р-раскажите, — шепнула Варвара, — Это д-даже очень интересно.

— Оч-чень, — кивнула Петрова, — Б-будем знать, чего б-бояться.

Глаза у обеих девчонок тоже стали большими и круглыми.

— Бояться надо всего, — проревел Страх, — В-всего, в-всегда и в-всех!

И пошёл. Про людоедов и разбойников, про эпидемии, наводнения и землетрясения, про покойников, утопленников и прочих вурдалаков. И что надо бояться друг друга и даже самих себя.

Я вообще-то не трус. Будку «Не трогать — смертельно»! сколько раз на пари трогал, «Вия» ночью на даче читал и всё такое, но тут и у меня зубы застучали, будто перекупался.

— П-пошли отсюда! — крикнул я, — Вперёд, за мной! То есть назад!

Какое там «вперёд-назад»!

— Н-никуда н-не п-пойду! Б-боюсь! Ма-ма-а!! — захныкала Петрова и бросилась в коридор. Я вдогонку. Но Петрова уже исчезла — наверное, прыгнула в какую-нибудь свободную нору. Я — снова в зал, за подмогой, и столкнулся с Бедным Макаром.

— Идите в Лес одни. Это всё я, из-за меня все несчастья! А б-будет ещё страшнее! Я в-вас погублю! П-прощайте!

Вырвался и пропал в темноте. А в зале Варвара рвалась из рук Суховодова, орала, что тоже никуда не пойдёт, что носа она уже однажды лишилась, теперь как бы не лишиться головы. Что разыскать Тайну было бы, конечно, очень интересно, но лично она никогда не жила в тёмной норе, а это, в конце концов, ещё интереснее.

— Ср-робел — пр-ропал! — каркнул Ворон, улетая в коридор, — Пуганая вор-рона куста боится!

Напрасно Суховодов уговаривал нас остановиться, а меня — что-нибудь предпринять. И тут я вспомнил про Дудку-Побудку. Дрожащими руками попытался развязать рюкзак, пальцы не слушались.

— А ну, кто у нас тут шибко храбрый? — прогудел Страх, — Вот я сейчас на него погляжу-у!

И как уставится на меня огромными круглыми глазищами, каждое с тарелку!

— Подойди. Дай сюда.

Тут я и не выдержал, — будто меня заколдовали эти глазищи. Швырнул Страху наш походный рюкзак и бегом по коридору прочь. Влетел в пустую нору, запер дверь, завинтил покрепче крышку. Сижу в темноте, дрожу, всего боюсь. Темноты боюсь, а света ещё пуще боюсь. Задохнуться боюсь и вылезти подышать боюсь. Один боюсь, с другими тоже боюсь. Спать захотел — заснуть боюсь. Есть захотел — и есть страшно. Ещё отравят!

Так и потянулись дни за днями. Сидим и дрожим. То нами Страх правит, то госпожа Тоска Зелёная. Каждый день празднуем труса на разные страшные темы. Безубежденцев к каждой теме придумывает танец пострашней.

Напугаемся до смерти — и назад по норам.