Лунные дороги

Только Наташа решила обидеться на нравоучительный пинок, как ее глазам предстало восхитительное зрелище. К ним, вальяжно перекинув полотенце через загорелое плечо, в белоснежных шортах, шел босиком призрак Леонардо да Винчи — высокий, красивый, венчанный седыми, чуть голубоватыми волосами.

— Джерри! — Андрон с Натальей бросились к нему навстречу.

— А я специально прилетел, чтобы повидать вас и поздравить, — обнимая их, ска

зал крестный Егорушки, — Я уже наслышан о вашем успехе. Вот, Наташа, тебе подарок, — и он вложил в ее руку тяжеленький сверточек, — Я пошел на пляж, еще увидимся.

Наталья развернула бумажный пакетик, в нем лежал красивый золотой браслет. Советская делегация принялась разглядывать и хором восторгаться чудным украшением.

— После обеда пойди на пляж, поблагодари его, — сказал Андрон.

Для гостей фестиваля был отдельный пляж, гостеприимно раскинувший большие лежанки с белыми махровыми простынями. Наташа увидела Джерри, сидящего в шезлонге, подойдя к нему, она заметила, что американец спит. Девушка быстренько переоделась и пошла купаться. Когда она вернулась, Джерри радостно приветствовал ее. Он с олимпийским спокойствием принял Натальину растроганную благодарность и начал расспрашивать о Егоре. И вдруг подъехала огромная телевизионная фура, из которой высыпалась орда журналистов.

Они были повсюду, выпрыгивали чертями из-под земли, пламенея вспышками. Безобразно кривляясь, знаками клянчили, чтобы актриса поднялась попозировать им в купальнике. Наташа, придя в ужас об бесовского неистовства, с головой спряталась под полотенцем, затаилась, проклиная все на свете. И вдруг, как глас божий, она услышала голос Джерри, спокойно что-то говоривший журналистам. Когда они уехали, он сказал: "Я дал им маленькое интервью. Все про тебя рассказал!".

С этой минуты Натальина жизнь стала невыносима — куда бы она ни шла, за ней шуршали репортеры, в номер все время стучались, просили выйти на минуточку, дать себя сфотографировать. За день до закрытия кинофестиваля начали настойчиво шептаться, что приз за лучшую женскую роль получит советская актриса. Наташе все не верилось.

— Если ты получаешь приз, то вряд ли фильму дадут еще один. Ну ничего, тебе это важнее, — сказал Андрон.

В том году почему-то было только три приза — за женскую и мужскую роль, и "Золотой лев" за лучший фильм. Ни серебряного, ни бронзового льва не присуждали.

При голосовании международное жюри разделилось на два неравных лагеря. В одном был Кулешов с проамериканским настроением — Льву Сергеевичу очень понравилась Джейн Фонда, пленившая его в картине Роже Вадима "Добыча", а остальные члены жюри проголосовали за Наталью. Все это рассказал Андрону Войтех Ясный, но мудрый Андрей Сергеевич сказал жене: "Все-таки надо пойти и поблагодарить старика".

Как не хотелось Наташе лицемерить, но она послушалась Андрея. Девушка робко постучала в номер к Кулешовым, дверь тут же распахнулась. Перед ней стояли два заготовленных радостных лица, дружно растянувшихся в единой улыбке. Войдя в номер, Наталья с удивлением оглядела Александру Сергеевну, на ее мини-платьице красовались огромные изображения Бриджит Бордо — одно лицо на животе, другое на спине. Александра Сергеевна — верная Бавкида ринулась на Наташу с рассказами, как ее супруг бился за приз для нее. Девушка умилилась вранью уважаемой пары, поблагодарила и, не удержавшись, расцеловала их щечки, после чего ретировалась.

Настал день закрытия фестиваля. Утро гремело ожиданием чего-то важного, могущего изменить всю жизнь.

— Не накладывай макияж, не пудрись. Надо работать на контрасте. Они размалеваны, как куклы, а ты будешь совершенно естественной! — наставлял Андрон.

На своем белом от волнения лице Наташа подвела только глазки.

Церемония закрытия Венецианского кинофестиваля начиналась парадом звезд. Опять раздавались восторженные крики — "Кель белля синьора!", опять с удовольствием пощипывали Натальины стройные бока. После торжественного шествия публика набилась в большой, клубящийся бархатными драпировками, зал. Стали ждать официального подтверждения фестивальных слухов.

Праздничный голос ведущего объявил: ""Золотого льва" получает картина "Битва за Алжир", режиссер Джино Понтекорво!". Зал взорвался свистом, криками: "Кошон", треском заранее запасенных трещоток. А молодой, красивый, в белом костюме, Понтекорво взлетел на сцену, не обращая внимания на поднявшийся гам. Из Франции специально прибыли патриоты, чтобы испортить ему праздник — он снял антифранцузскую картину.

Наташа была в смятении: "А если и мне начнут свистеть! Господи, я же сразу умру". И вдруг по залу, как гром среди ясного неба, раскатилась ее фамилия.