Лунные грезы

Девушка выскочила на улицу и, подобрав юбки, поспешила к салуну. Вскоре долетавшие до нее голоса перестали казаться монотонным гудением, среди них начали выделяться женские голоса, вопли, вскрики, проклятия и обрывки пения. Впрочем, говорили все одновременно, поэтому разобрать что-либо внятное Дессе так и не удалось.

Она присоединилась к толпе зевак, плотным кольцом окруживших место предполагаемой потасовки. Народу собралось много – бесплатное представление не хотел пропустить никто, тем более что оно обещало быть куда занимательнее трехактной пьесы какого-то француза, начинавшейся в это же время в театре. Правда, по отзывам, пришедшим с Восточного побережья, пьеса была невероятно смелой и скандальной: подумать только, там вслух, и даже довольно громко, произносят слово «грудь»!

На верхней ступеньке крыльца салуна, загораживая спинами дверь, стояли шериф Мун и Роуз. За их спинами жалось несколько «девочек», в том числе Мэгги и высокая рыжеволосая особа, осыпавшая через плечо Роуз неприятеля самой отборной и заковыристой бранью. Зеваки в толпе веселились от души.

– Давай, давай, Вирджи! – перекрывая хохот соседей, крикнул какой-то мужчина слева от Дессы. – Скажи им! Задай им жару!

Он мастерски послал в сторону нападавших бурый от жевательного табака плевок, но угодил в шляпу некстати подвернувшегося ковбоя и тут же схлопотал по шее под дружный гогот всех собравшихся.

Десса оценивающе посмотрела на рыжую. Так вот, значит, какая она, эта таинственная Вирджи, к которой то и дело заглядывал Бен Пул… И тут, впервые за последнюю неделю, она увидела и Бена: он бежал по противоположной улочке к салуну, и ветер развевал его белокурую гриву. У Дессы екнуло сердце. Ей не хотелось, чтобы он заметил ее, хотя она и понимала, что больше боится своих собственных чувств к нему, чем его самого.

Отчаянно работая локтями, она еще дальше углубилась в толпу и неожиданно оказалась в первых рядах. Как раз в этот момент Молли Блейр перешла к решительным действиям. Доведенная до исступления бранью Вирджи и хохотом зевак, она с воплем «Блудницы Вавилонские!» налетела на шерифа Муна, норовя выцарапать граблями у него из-за спины «рыжую нахалку». Это ей, однако, не удалось, и в итоге единственным пострадавшим оказался шериф, получивший мощный удар рукояткой граблей в челюсть. Он охнул и невольно сделал шаг в сторону.

В ту же секунду в образовавшуюся брешь прорвалась Мэгги и запустила обе пятерни в пучок на голове достойной матроны, и обе покатились в пыль, дико вопя и колошматя друг друга.

– Давай, Мэгги, укуси ее! – взревели от восторга «болельщики». – Зубки у тебя что надо, уж мы-то знаем! Ну же, пусти их в дело!

Один особенно разошедшийся зритель из первого ряда сорвал с головы шляпу и с энтузиазмом принялся резко махать ею из стороны в сторону, как бы подсказывая Мэгги, куда именно следует нанести удар. Людей собралось много, сгрудились они плотно, так что не прошло и секунды, как он заехал своей шляпой прямо в лицо стоявшего сзади здоровяка.

– Идиот чертов! – прорычал тот и изо всех сил толкнул незадачливого энтузиаста в спину.

Бедняга пулей вылетел на середину импровизированной арены, где врезался в самую гущу «банды святош». Раздался дикий визг, и на голову несчастному опустилась рукоять чьих-то вил.

Между тем Мэгги и Молли продолжали выяснять отношения с помощью ногтей и зубов, не нанеся, впрочем, друг другу никакого ощутимого ущерба, если не считать безнадежно перепачканных и изорванных платьев. Последнее, правда, в большей мере относилось к Молли Блейр, поскольку на Мэгги, по обыкновению, были лишь чулки, туфли, кружевные панталончики и красный корсет.

Среди зрителей вспыхнул спор, кто над кем одержит верх, и они стали разбиваться на противостоящие группы. Заключались пари, кто-то даже захотел сделать ставку. Но, как часто бывает в подобных ситуациях, возбуждение и злость участниц потасовки передались их поклонникам. Споры звучали все громче и жестче, в ход пошли сначала крепкие словечки, а затем и кулаки. Толпа потихоньку начинала звереть.

Для взрыва не хватало одной искры, и ею стала Вирджи. Решив, что пора помочь подруге, она, истошно крича, в чем была, сорвалась с крыльца салуна и выпущенной из лука стрелой метнулась в самую гущу событий.

И тут все словно с ума посходили. Присутствие в своих рядах брыкающейся, как дикая кошка, полуголой девицы – и это еще очень мягко сказано, поскольку тревога застала Вирджи за «работой» – преисполнило сердца воительниц церкви такого негодования, что они сомкнули строй и двинулись в атаку. Навстречу им с крыльца посыпалась пестрая команда обитательниц «Золотого Солнца». Сзади и с боков давила наседающая толпа… Одним словом, ад разверзся.