Лунные грезы

Девушка почтительно приветствовала престарелую чету, очевидно, хозяев дома, но даже не потрудилась понизить голос:

– До победного конца.

Гай так мрачно нахмурился, что даже Корри его пожалела:

– Не волнуйтесь. По крайней мере… – она залихватски подмигнула шокированной блондинке в серых шелках с жемчугами, – …вам не будет скучно. Обещаю.

– Ваша забота трогает меня до глубины души, – процедил Гай сквозь зубы, но, по-видимому, понял, что немного смешон в роли разъяренного ментора. По лицу расплылась невольная улыбка. Пожав плечами с типично галльским фатализмом, он вздохнул: – Какая теперь разница. Я уже опозорен навеки. Делайте что хотите.

И тут Корри развернулась во всей красе. На следующий день, на обеде в «Ритце», который давала известная всему Парижу светская львица, после того как было подано первое блюдо, девушка сбросила платье. Под ним оказалось второе. Грубовато, но, вне всякого сомнения, эффектно.

В конце концов воображение Корри по-настоящему разыгралось. Предела ее изобретательности просто не было. По мере того как продолжался парижский сезон, бесконечная карусель вечеринок, приемов, скачек, обедов и ужинов, она оттачивала и совершенствовала свои приемы. Гай попытался было вразумить ее, но вскоре понял, что дело безнадежно. Не мог же он сорвать с Корри одежду при всех. Несколько раз ему удалось перехватить ее перед выездом и запретить появляться на людях в столь экстравагантном виде, но по прибытии на место она попросту удалялась в дамскую комнату и там творила свое черное дело. В знаменитом ресторане «Прюнье», который славился изумительными улитками, Гай долго подозрительно всматривался в Корри, прежде чем обнаружил, что она надела непарные туфли. В «Тур д'Арже», окна которого выходили на собор Парижской богоматери, Гай несколько минут не мог понять, что вызывает неподдельный интерес обедающих, пока Корри не повернулась. Оказалось, что она прикрепила к спине огромную бумажную Тройку.

– Чтобы не забыть, какое платье надеть сегодня, – пояснила она.

На обед в честь подсвеченных разноцветными огнями фонтанов на площади Согласия, который давался в ресторане Эйфелевой башни, она явилась, выкрасив ногти фосфоресцирующей краской, и теперь благосклонно принимала комплименты Гая по поводу скромной пелерины из серого бархата. Только гораздо позже, между балтийской сельдью и ромовым мороженым с изюмом, она призналась:

– Удивительно, что вы ее не узнали. Это юбка, которую я носила вчера.

Прошло целых три недели, прежде чем девушка поняла, что успех сражения еще не означает окончательной победы. Главной цели она не достигла. Вместо шумного скандала на ее эскапады взирали с улыбкой. Корри принимали повсюду, а ее эксцентричность снисходительно прощалась. От нее даже ожидали подобных выходок. La folk anglaise, сумасбродная англичанка, что с них возьмешь! И когда она появлялась в комнате, никто уже больше не поднимал брови. Теперь наконец до Корри дошло, почему Гай не так уж и старался укротить ее, – слишком хорошо он знал общество, в котором вращался, понимал, что нужно относиться к нему с пресыщенным равнодушием, как к породистому коту, пока тот не вскарабкается к тебе на колени и не начнет ласкаться.

Однако были и удачные моменты. Как-то на балу хозяйка дома совершенно растерялась, увидев, что платье Корри состоит исключительно из нескольких цветных шарфов, скрепленных между собой серебряными сережками, а на приеме в честь лауреата Гонкуровской премии, известного французского писателя, герой дня не отходил от англичанки, так что его пришлось отрывать едва ли не силой.

Зато она честно выполняла свои обязанности и неусыпно охраняла подопечного от посягательств противоположного пола. Корри прекрасно видела, какое внимание привлекает Гай, замечала кокетливые взгляды молодых женщин и понимающие – дам постарше.

По-видимому, знакомство последних с месье де Шардонне не ограничивалось только дружбой.

Кроме того, наиболее назойливых претенденток на чувства Гая она отпугивала какой-нибудь ехидной фразой, предназначенной исключительно для его ушей. Один вид девушки, приближающейся к «сопернице» с воинственным блеском в глазах, действовал на несчастных лучше любых угроз.

Особенно ее забавляли попытки докопаться до сути их отношений. Корри с огромным удовольствием разыгрывала роль падшей женщины, и как-то после очередного приема, попрощавшись с хозяином, испанским скульптором, Гай шепнул ей:

– Давайте дадим им пищу для сплетен!

С этими словами он картинно сжал ее в объятиях. Девушка инстинктивно замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но вовремя заметила лукавые искорки в глазах Гая.

– Не забывайте, друг с другом мы в совершенной безопасности.

Это было чистой правдой. Взаимная неприязнь защищала ее так же надежно, как Гая – его пристрастие к блондинкам.