Лунные качели

Они шли молча. Каждый вспоминал слова дедушки Амбако и винил себя в неосторожности. Не проронив ни слова, дошли они до оврага. Внизу, в овраге, урчал и скрежетал металлической пастью по камням экскаватор…

Вечером за ужином Джумбер рассказал матери и бабушке Като о сломанной ветке. Пелагея была возмущена.

— Дато я не виню, он и деревни в глаза-то ещё не видел, но как могли вы, как вы смели забыть, что это за дерево!

Дети молчали. Они сознавали свою вину.

— Ох, несчастный Амбако… — вздохнула бабушка Като. — Каждую весну, когда зеленеет тополь, он радуется так, словно его сын воскрес из мёртвых. Но потом опять приходит осень, тополь облетает, и опять старик начинает причитать и плакать, будто только сейчас потерял он сына… Господи, как мне его жалко!.. Будьте осторожны с этим деревом, детки, берегите его… — И, помолчав, добавила: — Ну, ешьте, ешьте… Чего уставились?

После ужина Джумбер предупредил ребят:

— Завтра до выхода на работу зайдём к дедушке Амбако. Так что не возитесь и ложитесь спать, не то в такую рань вас не добудишься.

Дети помыли ноги и улеглись в чистые, мягкие постели. Они устали за день и сразу уснули. И только Джумбер не мог сомкнуть глаз. Он вспоминал свою последнюю встречу с Мананой и, казалось, слышал её голос.

«Джумбер, ты придёшь к нам?»

«Приду, если выкрою время…»

«Выкроишь время?! Но сейчас ведь каникулы!»

«Ну и что же… Я работаю на строительстве дороги».

«А-а…»

Манану обидел его ответ… Наверно, она спит сейчас. Спит недалеко от Ингури, на веранде новенького дома, и не слышит, как шумит река и как от реки тянет прохладой… А может быть, и она вспоминает Джумбера и думает, что Джумберу снится третий сон… Вот было бы здорово, если б они вдруг увидели друг друга. Вот бы они посмеялись!.. Джумбер очень хочет повидать Манану, он ведь совсем не знает её. А ему хочется знать, как смеётся Манана, когда ей весело, и как она плачет, когда огорчена. Манана, наверно, удивится, когда Джумбер расскажет ей необыкновенную историю, приключившуюся с ним зимой… Или когда он одной рукой поднимет два стула, поставленных друг на друга. Нет, Джумбер обязательно должен повидать Манану… Ведь она сама сказала: «Приходи к нам». Но Джумбер не хочет прийти к ней гостем. Манана скажет своему отцу и маме: «Познакомьтесь, это мой товарищ». Джумбер смутится, покраснеет. А отец Мананы негромко спросит у жены: «Кто этот мальчик?..»

Нет, Джумбер хочет, чтобы всё это было не так! Он придёт к Манане, но вместе с дорогой!.. Вместе с дорогой придёт к её дому. Манана увидит его и сбежит по лестнице… «Здравствуй, Джумбер», — скажет она. «Здравствуй, Манана», — ответит Джумбер как ни в чём не бывало и продолжит работу. Хотя работать особенно не придётся. Дорога будет закончена. Дорога окончится у дома Мананы… А потом Джумбер будет работать на строительстве Ингургэса… Да, он будет работать. Вы думаете, его не возьмут на стройку? Почему? Сумел же он проложить такую длинную дорогу? Вам кажется, что его всё равно не возьмут? Но Джумбер хочет, очень хочет стать строителем самой удивительной электростанции…

Шло лето. Жаркие дни, наполненные треском цикад, гомоном птиц, мычанием коров, сменялись неповторимыми, тихими вечерами. Всё цвело вокруг. Созревали плоды, разбухали арбузы и дыни на баштанах, наливались персики, тянулась всё выше и крепла кукуруза, виноградники набирались у солнца медовой сладости, зачарованные подсолнухи не могли оторваться от солнца, росла трава. И росли дети. Но этого никто не замечал, ибо вместе с детьми росли деревья, телята и петушки. Росло синее, сверкающее небо. Росла дорога.

Строители дороги были очень благодарны «бригаде поваров». Это прозвище обижало Джумбера, но он старался не обращать на него внимания. Каждый день строители из Мзети с нетерпением ждали обедов: привезённые детьми обеды казались им особенно вкусными.

Джумбер всё чаще вспоминал Манану.

Но иногда он не мог представить её ласковую улыбку, её спокойный, добрый взгляд, её голос, и тогда ему казалось, что Манана была выдумана им и что всё — и поездка в Тбилиси, и олимпиада, и знакомство с Мананой, их встреча и разговор на дороге — только привиделось ему. И тогда ему делалось грустно и тоскливо. Словно где-то далеко от него кипела иная жизнь, полная радостей и тревог, и там все были друзьями, все любили друг друга. А Джумбер был далеко от этой жизни, и никто-никто не знал о нём…

В такие минуты казалась смешной его работа. Маленькая арба совсем уменьшалась, и Джумберу хотелось совершить что-нибудь героическое: спасти село от страшного пожара или полететь на самую далёкую планету и оттуда передавать по радио поражающие весь мир сведения. Его голос слушала бы тогда вся земля, слушали бы бабушка Като, мама и дядя Сандро, люди выбежали бы из домов на улицы, и газеты пестрели бы его фотографиями… И Манана сберегала бы эти газеты…

И где бы он ни находился — дома, на стройке, у дедушки Амбако или в лесу, — эта мечта всегда перехватывала дыхание, и он не слышал ни слов Вахтанга, ни рокота экскаватора, ни неумолчного летнего шелеста деревьев.