Лунные капли во флаконе

— Я знаю одного МакМиллана, точнее, мой дядя его знает — хоть и мечтает забыть. Тот должен ему сотню фунтов вот уже вечность.

— Твой дядя страдает из-за какой-то сотни? — удивился Бигли. Дядя Арнольдса имел титул и место в палате лордов, а доход с его земель позволял содержать не только собственную семью, но еще и нерадивого племянника, который к тридцати годам не придумал ничего лучше, как днями напролет сидеть в «Атениуме».

— Мой дядя отзывался о нем, как о неприятном и мелочном человеке, которому помог только из уважения к его семье и родителям. Только вот не знаю, как его зовут, дядя именовал его исключительно шотландским проходимцем.

— Непросто будет найти шотландского проходимца в Лондоне, — протянул Ричард, поднимаясь со своего места и доставая из кармана сложенную вдвое бумажку. — Но мне повезло, и у меня есть его адрес, и теперь мне предстоит далекий путь на Уорик-лэйн.

— Что тебе вообще от него надо? Раз он ничего не задолжал…

— Он может рассказать одну интересную историю, — загадочно проговорил Ричард. — Про фамильные тайны, проклятия и привидения…

— И пиратские сокровища? — уточнил Бигли.

— И проделки фэйри, — кивнул Ричард. — Но едва ли он окажется хорошим сказочником! А теперь, друзья мои, прошу меня извинить, но время не ждет.

— Не пропади там! — предостерег его перед опасным путешествием Грэнфилд.

— И передай привет от дяди, — напомнил Арнольд.

Распрощавшись с друзьями, Ричард еще раз взглянул на часы и поспешил к выходу.

Уорик-лэйн кардинально отличалась от фешенебельного Пэлл-Мэлла, где находился джентльменский клуб. Нет, трущоб здесь не было: вдоль улицы выстроились кирпичные дома, добротные, хотя и простые с виду. Нищих и торговок, которых порой было трудно отличить друг от друга, здесь было не больше, чем в других частях города — они предпочитали клянчить деньги там, где те водились. Здесь же обитали ремесленники, продавцы и те рабочие, которым удалось поднять голову и накопить на возможность жить среди тех, кто страстно желал примкнуть к среднему классу.

Ричард попросил остановить кэб около дома номер пять — такого же скромного и непримечательного, как и все остальные. Порог был тщательно вычищен, и это подавало надежду, что все не так плохо.

— Сэр, — робко окликнул его женский голос.

Ричард обернулся на зов — он доносился из окна на первом этаже, из которого высовывался огромный кружевной чепец в оборках и лентах, внутри которого была спрятана голова пожилой дамы.

— Вы кого-то ищете, сэр? Могу я вам чем-нибудь помочь? — чепец с интересом его рассматривал.

— Я ищу мистера Гордона МакМиллана, который, согласно имеющейся у меня информации, здесь проживает.

Женщина поджала губы и еще раз осмотрела Ричарда с ног до головы.

— Такой приличный молодой человек, что вам может быть надо от этого МакМиллана? А ежели вы за долгами к нему пришли, то только зря время потратили…

— И все же, могу я его видеть?

— Ох, конечно, сейчас вам открою! — опомнилась она и со всей возможной поспешностью она заторопилась к двери.

Всего через каких-то пару минут, после продолжительной возни с ключами и поминанием всех святых, будто бы те лично врезали этот замок, дверь перед Ричардом распахнулась, и на свет появилась та самая пожилая женщина. Она была настолько маленького роста, что едва доходила ему до середины плеча, и носила теплое шерстяное платье, не совсем уместное этим жарким днем, однако добротное и всего с одной небольшой заплаткой на локте.

— Пройдемте, сэр, я вас к ним отведу, — женщина указала на темный коридор, куда Ричард вступил, как в пещеру, и даже непроизвольно пригнулся на входе. — Они у нас квартиру на верхнем этаже снимают. Я бы их выгнала, но мой муж — добрый человек — не хочет. Говорит, что МакМилланы эти тоже приличная семья, а где же вы такие приличные семьи видели? Одно слово, шотландцы…

Она успела поведать о том, что остальные семьи в доме исключительно достойные, что их целыми днями не слышно, а вот от МакМилланов только беспокойство одно: и кошка их повадилась у остальных достойных семей рыбу таскать; и кредиторы присылали каких-то мужиков долги выбивать — вот уж шуму-то было! А дочка его, говорят — ой, нет, вам такого знать не следует. Ричард мужественно терпел сбивчивый рассказ этой пожилой женщины, которая медленно поднималась на самый верх по скрипучей лестнице, освещая себе дорогу единственной свечкой, которую держала в руках: в «Атенеуме» собирались в следующем году проводить электричество, сюда же еще даже газовое освещение не проникло.

— А говорят, раньше они в богатом доме где-то в южном графстве жили, ну можете себе такое представить, а, сэр? Врут, небось.

— Небось, — откликнулся Ричард.

Женщина остановилась у единственной двери на последнем этаже и громко постучала.

— Бренда, открывай! К вам тут джентльмен пришел!