Лунные хроники

Я хорошо в этом разбираюсь — как взломать сети, защищенные системы и все такое, — сказала девушка дрожащим голосом, без намека на высокомерие. — Последние несколько лет госпожа просила меня подключаться из дворца Ее величества к ресурсам мировых лидеров Земли. Сначала это были просто переговоры при дворе, встречи, совещания, передача документов — ничего особенно интересного. Ее Величество не узнала ничего, кроме того, что император и так ей уже сказал, так что я подумала, большого вреда от этого не будет.

Девушка намотала свою золотистую копну на оба кулака сразу.

— Но потом госпожа сказала запрограммировать чип прямой связи, чтобы она могла вставить его в андроида и шпионить за императором за пределами сети. — Она подняла глаза на Золу. — Если бы это был любой другой андроид, она бы ничего не узнала. Но теперь она знает! И это все моя вина! — Она захныкала и потянула прядь волос в рот, как кляп.

— Подожди. — Зола подняла руку, пытаясь заставить девушку говорить помедленнее. — Что именно знает Левана?

Девушка вытащила волосы, и слезы снова побежали по ее щекам.

— Она знает все, что знал андроид, все о ее исследованиях. Она знает, что принцесса Селена жива и что принц — ой, извини — император Кай пытался ее найти и возвести на трон как истинную королеву.

У Золы от страха сжался желудок.

— Она знает имена врачей, которые помогли ей бежать, и этой несчастной старой женщины в Европейской Федерации, которая приютила ее так надолго… Ее Величество уже послала людей, чтобы выследить ее, используя информацию, которую нашел Кай. И когда они ее найдут…

— Но что она сделает Каю? — прервала ее Зола. — Левана уже победила. Кай сказал, что он собирается дать ей то, что она хочет, так какая теперь разница?

— Он попытался свергнуть ее! Вы не знаете королеву. Она помнит обиды. Она никогда не простит этого. Мне нужно, чтобы кто-то во дворце передал ему сообщение. Он должен знать, что это ловушка.

— Ловушка? Какая ловушка?

— Стать императрицей! Когда она придет к власти в Содружестве, она намерена использовать свою армию, чтобы объявить войну остальным странам. И она может это сделать, ее армия… эта армия… — Она вздрогнула, втянув голову, как будто кто-то сильно ударил ее.

Зола покачала головой:

— Кай не допустит этого.

— Это не имеет значения. Как только она станет императрицей, он будет ей больше не нужен.

Кровь застучала в ушах Золы.

— Ты думаешь… Но это же идиотизм — пытаться убить его. Все будут знать, что это она.

— Лунатики подозревают ее сразу в двух убийствах — королевы Ченнэри и принцессы Селены — и что они могут поделать? Они могут думать о восстании, но как только королева оказывается рядом, она опять промывает им мозги до полного повиновения.

Зола потерла пальцами лоб.

— Он собирался объявить об этом вечером на балу, — прошептала она, обращаясь сама к себе. — Он собирается объявить о своем намерении на ней жениться. — Сердце колотилось, мысли в мозгу кипели.

Левана знала о том, что он искал Селену. Она убьет его. Захватит власть в Содружестве. И объявит войну… всей планете.

Она схватилась за голову — казалось, мир вокруг нее переворачивается.

Она должна предупредить его. Она не может позволить ему сделать объявление.

Она могла бы послать ему сообщение, но каковы шансы, что он прочтет его на балу?

Бал.

Зола посмотрела вниз — на грязную одежду, на отсутствующую лодыжку.

Платье Пионы. Старая стопа, которую сберегла Ико. Шелковые перчатки.

Она кивнула прежде, чем успела понять, на что соглашается, и схватилась за полки, помогая себе подняться.

— Я найду его.

— Возьмите чип, — сказала девушка на экране. — На случай, если нам нужно будет связаться друг с другом. И, пожалуйста, не говори обо мне. Если моя госпожа когда-нибудь узнает…

Не дожидаясь окончания фразы, зола выдернула чип из дисковода. Экран почернел.

Глава 33

Зола надела платье. Ей казалось, что шелк скользит по коже, как ядовитый плющ. Она смотрела вниз, на серебристый лиф, отделанный тонким кружевом, на пышную юбку, россыпь крошечных жемчужин, и ей хотелось раствориться и исчезнуть. Это не ее платье. В нем она чувствовала себя подкидышем, самозванкой.

Как ни странно, тот факт, что платье было измято и сморщено, как старческое лицо, придавал ей уверенности.

Она схватила старую стопу, маленькую, ржавую, ту самую, с которой проснулась после операции сбитой с толку, нелюбимой одиннадцатилетней девочкой. Она поклялась, что никогда не наденет ее снова, но сейчас эта стопа казалась ей драгоценностью, словно была сделана из хрусталя. И еще она была достаточно маленькой, чтобы поместиться в обувь Перл.

Зола упала в кресло и выхватила отвертку. Это была самая торопливая починка, которую она когда-либо делала, а стопа оказалась еще меньше и неудобней, чем она ее запомнила, но вскоре она снова была на обеих ногах.