Лунные танцы

— Ничего, спит. Эта фифа, — медсестра поморщилась, — уже ушла. У нее какие-то дела. Я вас провожу, — и она жестом пригласила следовать за собой.

— Я вас тут подожду. Не задерживайся там слишком долго, а то я приду и сама скажу ему, что обо всем этом думаю. Тогда у него точно инфаркт случится, — проворчала Анна, усаживаясь в коридоре на стул и раскрывая приготовленную заранее книжку.

Лера с замиранием сердца подошла к палате, заглянула через стекло. Станислав спал, отвернувшись лицом к окну.

— Поговорите с ним немножко. Если что — я предупрежу, — сказала Любочка.

— Хорошо…

Лера осторожно вошла в палату и присела на стульчик у кровати. Она легко дотронулась рукой до плеча Вознесенского. Губы Станислава искривились в гримасе, он пробормотал что-то во сне и попытался натянуть одеяло на голову.

— Стас, это я, я пришла к тебе… — Лера прикоснулась к его волосам и погладила их, — проснись, я ненадолго…

Вознесенский открыл глаза и с ужасом посмотрел на Леру:

— Это ты? Я не брежу? Это не сон?

— Не бред и не сон, милый. Мне тоже было очень плохо, но я пришла узнать, как ты. Я беспокоилась.

— Зачем? — с резанувшим Леру равнодушием спросил Станислав.

— Потому что волнуюсь за тебя, ты же мне не безразличен…

Вознесенский приложил горячую руку девушки к губам, показавшимся ей ледяными, а потом быстро оттолкнул ее:

— Тебе лучше уйти.

— Почему? — В вопросе Леры звучало отчаяние.

— Потому что так будет лучше для тебя. Ты же не любишь меня, тебе это только кажется. Ты еще такая молодая, ничего не понимаешь, не разбираешься в своих чувствах. Вот и придумала себе, что любишь меня… Ты мне снишься.

— Нет, Стас, нет!

— Уходи, пожалуйста, — лицо Вознесенского снова исказила гримаса страдания, — я не могу, не должен тебя видеть… Ты просто мой сон.

— Ты любишь ее, а не меня, скажи мне. Скажи наконец правду!

— Какая тебе разница… Нет никакой разницы… Зачем тебе знать?

Вознесенский вновь отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. Лера, закрыв лицо руками, выбежала из палаты.

— Ну что еще с тобой! — кинулась к ней озабоченная Анна. — Люба принесите, пожалуйста, воды, помогите нам. Ей богу, придушу этого придурка когда-нибудь. Что он еще тебе сказал?

— Ничего, ничего, давай уйдем отсюда.

Медсестра подбежала со стаканом воды:

— Что у них случилось? Он, когда спит, каждый день ее зовет, жалобно так… А эта страшилища злится… Выпей, девочка, успокойся. Больные все сейчас такие нервные. Луна шалит, не иначе. Ничего, пройдет… Любит он тебя…

Лера глотнула воды и вытерла слезы.

— Люба, спасибо, — Анна вытащила из сумки заранее приготовленную коробку конфет, — попейте чаю за наше здоровье. А я повезу свою пациентку домой…

— Берегите ее! Она такая худенькая!

Анна кивнула. Лера медленно пошла к выходу, пошатываясь и всхлипывая. Она все еще не могла прийти в себя.

— Почему он так, Ню, почему?

— Пойдем, пойдем. Все уладится. Все всегда рано или поздно улаживается… Вот мама у меня в Италию собралась в отпуск…

Так, заговаривая Лере зубы, она довела ее до машины, отвезла в общежитие и уложила в постель. Измученная болезнью и слезами, Лера моментально уснула. Анна долго смотрела, как даже во сне в уголках ее глаз закипают слезы, и размышляла о странной сущности любви, которая вместо счастья отчего-то обрекает людей порой на невыносимые страдания.

Подходя к проходной больницы, Ирена увидела, как в автомобиль садятся две молодые девушки. Одна из них показалась Свенцицкой очень знакомой.

— Не может быть! Мерещится уже! — Ирена чертыхнулась и пошла дальше. Но уже хорошо знакомое ей чувство липкого беспокойства пробежало в душе, проникло в кровь, холодным дыханием коснулось сердца. На этаже она быстро пронеслась мимо поста Любочки к палате Вознесенского. Он лежал, отвернувшись.

— Лера, прости меня! Я сам не знаю, что со мной… — вдруг заговорил он хрипло. — Я не хотел. Все совсем по-другому…

Повернувшись, он увидел застывшую в дверях Свенцицкую в великолепном вечернем платье с огромным пакетом продуктов, из которого выглядывала бутылка вина.

— Что? Какая, к черту, Лера?

Свенцицкая швырнула пакет на соседнюю кровать и, стуча каблуками, приблизилась к Вознесенскому. Он сжался. Значит, ей не померещилось. Дело принимало неприятный оборот. Придется действовать иначе. Жаль, не хотелось.

— Значит, в мое отсутствие тебя посещает Лера. Это приятно. — В тоне Ирены прозвучали угрожающие нотки, в которых явственно улавливалось приближение бури.

— Ирена, не заводись. Это не твое дело.