Лунный ад

Это сообщение ни в малейшей степени не обрадовало незнакомца. На его лице промелькнула кривая ухмылка.

– Больше тысячи... – задумчиво сказал он. – Не так уж плохо по сравнению с семью миллионами. Жаловаться вряд ли стоит.

– Семь миллионов чего?

– Лет, – спокойно сказал незнакомец, словно это для него ничего не значило. – Однажды я попытался провести некий эксперимент. Или, скорее, попытаюсь... Эксперимент состоялся в три тысячи пятьдесят девятом году. Я занимался тогда исследованиями пространства. Время, как мне до сих пор кажется, – лишь побочный эффект. Все дело в пространстве. Я почувствовал, что поле захватило меня, но не смог вырваться. Поле гамма-эн-четыре-восемь-один, интенсивностью девятьсот тридцать пять единиц Пеллмана. Оно засосало меня, а потом я вынырнул наружу. – Странный человек снова усмехнулся. – Думаю, поле пробило туннель в пространстве до того места, которое будет занимать Солнечная система, – через высшие измерения, превысив скорость света и забросив меня во временную плоскость будущего.

Незнакомец не рассказывал – просто размышлял вслух. Потом он вновь начал осознавать присутствие Джима.

– Я не смог точно настроить приборы, семь миллионов лет эволюции полностью все изменили. И, возвращаясь, слегка промахнулся. Я из три тысячи пятьдесят девятого года... Скажите мне: какое изобретение считается сейчас самым удивительным?

Вопрос настолько ошеломил Джима, что он ответил едва ли не прежде, чем подумал.

– Полагаю, телевидение. Еще радио и самолеты.

– Радио – это хорошо. Тогда здесь должны быть приборы.

– Но послушайте... Кто вы?

– Ох, простите, я забылся! – В изумительном голосе послышались виноватые нотки. – Меня зовут Арес Сен Кенлин. А вас?

– Джеймс Уотерс Бенделл.

– Уотерс? Что это значит? Мне незнакомо подобное слово.

– Ну... Это просто имя. Почему оно должно быть вам знакомо?

– Понимаю... Значит, у вас нет классификации. «Сен» в моем имени означает «ученый».

– Откуда вы, мистер Кенлин?

– Откуда? – Кенлин улыбнулся, и голос его прозвучал медленно и тихо. – Я пришел из мира, от которого нас сейчас отделяет семь миллионов лет. А может, и больше... Они потеряли счет годам. Я имею в виду людей... Все необходимое там делают машины. Ну а до этого я находился в Нева-Сити, в три тысячи пятьдесят девятом году.

Только теперь Джим начал понимать, что перед ним не псих.

– Я был экспериментатором, – продолжал Кенлин. – Занимался наукой. Мой отец тоже был ученым, но в области генетики человека. Я – результат эксперимента. Отец доказал свою правоту, и весь мир последовал его примеру. Я стал первым представителем новой расы.

– Новая раса... – пробормотал Джим. – О Господи!.. Каков же был... Каков будет...

– Каков будет ее конец? Я его видел. Почти... Я видел их, маленьких человечков, испуганных и растерянных. И машины.

– И ничего нельзя изменить?

– Послушайте эту песню.

И Кенлин запел.

После этого Джиму уже не требовались рассказы о судьбе человечества. Он все понял. Он мог слышать голоса будущих людей, странные, скрипучие, говорящие явно не по-английски. Песня звучала в минорном ключе. Она звала, звала и спрашивала, и тщетно искала ответ. А еще в ней звучал непрерывный гул и рокот неизвестных машин. Машин, которые не могли остановиться, поскольку люди забыли, как их остановить. Более того, они напрочь забыли, для чего предназначены машины, – лишь смотрели на них, слушали и удивлялись. Люди больше не умели ни читать, ни писать. И сам язык тоже изменился, так что фонограммы предков ничего для них не значили...

Песня продолжалась.

В людях пробуждался интерес. Они взглянули в пространство и увидели теплые, дружелюбные звезды, до которых было слишком далеко. И девять близких планет, знакомых и давно освоенных...

Слышалось в этой песне и еще что-то. Но что?

Джима охватила дрожь.

«Эту песню нельзя петь среди сегодняшних людей, – подумалось ему. – Кажется, будто она убивает надежду».

После этой песни Джим поверил незнакомцу окончательно.

Закончив песню, Кенлин какое-то время молчал, потом как бы вспомнил о спутнике.

– Вы не поймете, – сказал он. – Однако я их видел. Они до сих пор окружают меня, маленькие уродливые человечки с огромными головами. Однако в их головах нет ничего. У них есть компьютеры... машины, которые могут мыслить... Никто не знает, как их выключить. У этих людей великолепные мозги. Намного лучше вашего или моего. Однако с тех пор, как появились компьютеры, прошли миллионы лет, и люди не слишком обременяли себя мыслями. Дружелюбные маленькие человечки.

Джим поежился. А Кенлин принялся рассказывать.

* * *

Когда я оказался внутри поля, оно съело меня, словно сила тяжести, швыряющая космический корабль на планету. А потом выплюнуло в будущее, через семь миллионов лет. Я очутился в том же самом месте на поверхности Земли, но так никогда и не понял почему.