Лунный блюз

«Если честно, когда он уснул, я ушла спать в гостиную».

«Почему?»

«Не знаю, Джим».

«Если есть следствие, то должна быть и причина».

«Просто стало грустно. Устроит тебя такая причина?»

«Думала о том, что могло бы быть все по-другому?»

«Возможно».

«Зачем же тогда ушла в другую комнату?»

«Потому что я думала о тебе, глупый».

Пауза с ответом затянулась. Делл докурила сигарету и прикурила новую.

«Джим? – написала она. – Джим, ты там?».

И снова никакого ответа. На мониторе появилась заставка с вращающейся голубой планетой – далекой и недосягаемой. И где-то там Джим. Джим, который снова молчит и не хочет отвечать. «Может быть, так и заканчиваются все отношения?» – подумала Делл. Тишиной и молчанием? Лежишь с бывшим мужем в одной постели и думаешь о другом. Обнимаешь его, прижимаешься к его плечу. И на какое-то мгновение начинает казаться, что если затаить дыхание, то все это окажется реальностью: поцелуи, секс, слова, взгляды. Если в мире и есть коэффициент грусти то это, скорее всего результат деления того, что ты хочешь, на то, что у тебя есть, помноженный на сто. Делл налила себе еще кофе. Электронная библиотека, которую она собрала за последние годы, включала в себя тысячи книг о Земле, миллионы слов, миллиарды мыслей и чувств… На Луне книги другие. Чувства в них прячутся между строк или отсутствуют вообще. Почему здесь все по-другому? Может быть, этому миру просто не хватает красок и сочности? Серое небо, серый грунт под ногами, пресные чувства и эмоции, которые каждый хранит где-то глубоко внутри, боясь, показать другим. Даже лица и те в большинстве своем лишены какого-то открытого очарования. Глаза глубокие, как океаны, которых нет в этом мире. Чувства, как времена года – постоянные и неизменные. Зима – весна – лето – осень, и снова зима. Снег кружится высоко в небе. Серый и пресный на вкус. И книги. Интересно, здесь кто-нибудь читает их, кроме самовлюбленных снобов и хронических ксенофобов, вообразивших себя профессиональными критиками? Делл вспомнила Виктора из Селены. Нет. Виктор был другим. И Кевин. В особенности Кевин. Его тяга к новому и неординарному не могла не заслуживать уважения. Пустая пачка «Вирджинии» полетела в мусорное ведро. К тому же Кевин был хорошим любовником, возможно, лучшим из всех, что были у Делл. Но эта его просьба… Она выбивала из равновесия. Лет пять назад, она, скорее всего без сомнений помогла ему, но сейчас… Нет. Сейчас Делл не хотела делать никому одолжения и не хотела, чтобы одолжения делали ей. Когда он сказал, что приедет? Завтра? Послезавтра? Истосковавшееся по ласки тело приятно заныло где-то внизу живота. Надо было поговорить с Говардом вчера. Да. Вчера был подходящий момент, если не считать его извечных проблем с Джинджер. Делл посмотрела на часы. Будь неладен этот Кевин со своими просьбами! Компьютер пиликнул, оповещая о новом сообщении. Мысли как-то сразу протрезвились, очистились от мусора, став кристально чистыми.

«Ты все еще там?» – спросил Джим.

«Да», – ответила Делл, ища в столе новую пачку сигарет.

«На чем мы остановились?».

«На тебе, – она улыбнулась. – Спорим, ты сейчас улыбаешься?».

«Откуда ты знаешь?»

«Просто знаю и все».

«Тебе нужно было работать психоаналитиком».

«У нас нет психоаналитиков, Джим, если только в Селене, да и то не больше десятка».

«Пахнет меланхолией».

«Иногда это лечит».

«У тебя острый язык. Книги писать не пробовала?»

«Нет». – Она отхлебнула из чашки кофе, открыла свой незаконченный роман. «Делл?»

«Да, Джим?»

«У тебя красивое имя»

«Можно попросить тебя об одолжении?»

«Конечно».

«Выгляни в окно. Что ты видишь?»

«Пляж».

«А море?»

«Океан».

«Ну, да, океан. Какой он?»

«Спокойный»

«Штиль?»

«Почти».

«Как бы я сейчас хотела оказаться там, Джим!»

«Хочешь, я выйду на улицу и расскажу, что увидел?»

«Да».

* * *

Вернемся к Говарду.

Теперь представь себя заключенным по имени Ист.