Лунный череп

- Ну... Все они ненавидели местных индейцев, это точно. Да, собственно, как и большинство жителей, - равнодушно заметил Боус. - Я их не очень хорошо знал лично, но по работе сталкиваться приходилось. Не похоже, чтобы они общались все вместе. И я не раз слышал, как каждый из них рассказывал, что бы сделал с краснокожим, но...

Боус пожал плечами.

- В этих местах многие люди разделяют их намерения. Эти парни были такими же, как все.

- За городом есть резервация Черноногих, так?

- Да, но я бы не советовал вам там показываться. Они не очень-то любят белых. А особенно - белых со значками.

- Я не стану его показывать.

- Вы с ума сошли, маршал.

- Возможно, но я всё равно туда пойду.

- Ладно. Но не ждите, что утром я приду забрать ваше тело.

Лонгтри лишь усмехнулся.

-4-

Дьюи Мейхью посмотрел на шерифа сверху вниз.

- Неплохо отдохнул, да? - спросил он.

Лаутерс скривился.

- Какого хрена тебе надо?

- Поговорить. Нет ведь ничего особенного в беседе двух старых друзей?

Шериф попытался сесть, но в голове словно застучал отбойный молоток.

В углу горела масляная лампа.

За окном уже было темно.

Господи, и сколько он вот так валяется? Несколько часов?

Последнее, что Лаутерс помнил, была стычка с Лонгтри.

- И о чём ты хочешь поговорить? - пробурчал Лаутерс.

Мейхью был очень серьёзен, даже немного напуган.

- Об убийствах.

- Ничего нового я тебе не скажу.

- Произошло уже семь убийств, шериф. Семь.

Лаутерс протёр глаза.

- Я знаю.

- Те люди...

- Я знаю.

- Нас осталось только трое, - отчаянно прошептал Мейхью.

- Говори тише.

Мейхью весь дрожал.

- То существо не остановится, пока мы все не умрём.

- Хватит, Дьюи.

- Сегодня ночью оно придёт или за мной, или за тобой, или за...

- Хватит, - резко перебил шериф Мейхью. - Держи рот на замке. И, если ты меня ослушаешься, я сам тебя прибью.

-5-

Лонгтри выехал на холмы, лишь смутно представляя по рассказам заместителя шерифа Боуса, куда ехать и где найти ближайшую стоянку Черноногих.

Ветер уже сутки как стих, и температура поднялась выше нуля.

Лонгтри приходилось и раньше через такое проходить в Монтане и Вайоминге.

Метели и ледяные ветра, затем следует краткая оттепель, и всё превращается в слякоть, которая уже через неделю замерзает в ледяную корку с очередным падением температуры.

Местность у подножья гор Тоббако Рут позади Волчьей Бухты была прекрасна.

Низкорослый щетинистый кедр на открытых склонах уступил место снежным пикам со спутанным валежником и густыми полосами сосен и елей.

Над лесом возвышались горы - гигантские, бесплодные и величественные.

И опасные.

И такой была вся местность. Перед человеком открывались невообразимо прекрасные виды, но реальность была отрезвляющей.

В этих местах часто случались оползни.

Вьюги налетали без предупреждения.

Морозные ветры появлялись из ниоткуда.

Вокруг рыскали стаи голодных волков.

Хищные гризли, озабоченные тем, чтобы перед спячкой запастись большим количеством жира и мяса.

А ещё это был дом индейцев из племени Черноногих - по мнению большинства, самого кровожадного народа в регионе Верхней Миссури.

Поднявшись на хребет, Лонгтри увидел лагерь.

Вероятно, они уже видели, как он приближается.

-6-

Лонгтри беспрепятственно въехал в лагерь. Только псы лаяли на него с двух сторон.

Лагерь состоял из двенадцати хижин, обтянутых шкурами буйволов. Большинство шкур были расписаны геометрическими фигурами и гигантскими изображениями птиц и животных.

Несколько обветренных лиц высунулись из-за шкур и спрятались обратно.

У большого пылающего костра кругом сидели около двадцати человек.

Лонгтри спешился и привязал коня к сосне.

Он осторожно приблизился к группе индейцев, давая им понять, что не представляет для них опасности.

Индейцы, казалось, намеренно игнорировали его присутствие.

Они продолжали сидеть, одетые в шапки из бизоньих шкур и в накидки из тех же шкур мехом внутрь.

На нескольких индейцах были пальто с капюшонами из Гудзонова залива и тяжёлые мокасины.

Большинство женщин были одеты точно так же: в широкие накидки и купленные плащи, скрывающие простые, ничем не украшенные платья.

Из меховых складок их одежд высовывали головы младенцы.

Несколько женщин заботились о более старших детях.

Лонгтри попытался начать разговор на языке жестов и на примитивном подобии алгонкинского языка Черноногих, которые он выучил много лет назад.

Никто даже не обратил внимания.

Наконец, к нему приблизилась женщина в накидке из шкуры бизона длиной до колена и в кожаных мокасинах и остановилась в метре от Лонгтри.

Она была прекрасна дикой, природной красотой.

У неё были огромные карие глаза, высокие скулы, полные губы и блестящая кожа.

От неё шли волны примитивной, необузданной сексуальности, которую так редко встретишь у белых женщин.

При одном взгляде на неё Лонгтри понял, что она была такой же выносливой, как и любой мужчина.

- Я - Смеющаяся Луна, дочь Герберта Бешеного Хвоста. Что тебе здесь надо? - спросила она на идеальном английском.

Лонгтри кашлянул.

- Мне нужна помощь. Я хочу поговорить с вождём племени.

Лонгтри знал, что у такого маленького поселения будет только один вождь.