Лунный Дар

Отойдя на приличное расстояние от города, я выпустила Мура на свободу. Тот радостно поскакал в кустики. Мой верный друг даже не интересовался куда мы идем и зачем. Надо так надо.

Шли мы молча. Разговаривать со старой ведьмой настроения не было, боялась, что не удержусь и наговорю лишнего. Молчание оно такое — на вес золота. Во всяком случае сегодня. Пусть старуха проведет свой ритуал, а там видно будет.

Остановились на закате, отойдя от дороги в лес. Бабка завела нас на полянку, посередине которой был большой выжженный круг. Видимо, она не первый раз здесь, судя по тому, как она по-хозяйски разложила свои вещи и стала рисовать на золе.

Мы с Муром негромко перешептывались:

— Она мне не нравится, — несколько взволнованно говорил Мур.

— Мне тоже, — искренне сказала я. — Она нужна для дела. Сегодня потерпим, хорошо?

— А завтра убьем? — кровожадный какой у меня фамильяр.

— По обстоятельствам, — уклончиво отвечала я.

— Верховная, все готово, — позвала меня старуха.

Подошла к ней. А у бабки талант художника. Хотя может, годы упорных тренировок.

Шестиугольная правильная звезда, нарисованная чем-то ярко красным на черной земле. Даже думать не хочу какие краски могла использовать старая ведьма.

Звезду пересекала ровная горизонтальная линия, над ней вязь символов, ничего подобного я раньше не встречала.

А вот вертикальная линия была неровной, словно дрогнула рука. Судя по святящемуся лицу бабки, так и надо было.

— Вставай вот сюда, Верховная, — показала старуха в центр фигуры, — И закрой глаза.

Встала куда было велено, закрыла глаза. Чувствовала волнение своего фамильяра. Бабка начала водить хоровод вокруг меня и бормотать заклинание, но настолько невнятно, что ничего невозможно было разобрать.

— Expergiscimini12! — выкрикнула старуха.

Ничего не происходило. Никаких изменений в себе не заметила. Я приоткрыла один глаз, старуху окутывало зеленоватое свечение. Закрыла глаз, пусть колдует дальше.

Еще минут пять бормоча себе под нос, бабка ходила вокруг меня. Наконец, она проговорила:

— Все, я сделала все, что могла.

Открыла глаза, старуха светиться перестала.

— Ничего не изменилось, — скептически посмотрела на ведьму.

— Я сняла с тебя полог, Верховная, — важно ответила старуха. — Память вернется. Какой дар открылся тебе первым?

— Я Видящая.

— Попробуй зажечь огонь.

Что ж. Почему нет? Пламя возникни, мысленно приказала я. Ничего не произошло. Я пожала плечами.

— Верховная, — старуха смотрела на меня с подозрением. — Зажги пламя.

— Пламя, — крикнула я и тут же отпрыгнула, возле меня загорелся куст ярким высоким столбом.

— Ого, Вика, — котик крутился у ног, восхищенно глядя на огонь, но тщательно следя за своим хвостиком, чтобы не подпалить шерстку.

Была настолько впечатлена, что тут же потребовала у бабки сказать, что еще я умею.

— Нельзя больше, — как-то странно глянула на меня старуха. — Нас могут почуять.

Пришлось погасить азарт и лечь спать.

Ночь прошла быстро и утро началось неожиданно.

— Вика! Вика! — орали мне в ухо. Открыла глаза, а передо мной связанный Мур, — Она сошла с ума!

Я кивнула. Понятно, что старуха не в своем уме. Попробовала пошевелиться, и обнаружила, что крепко связана веревкой.

Бабка копошилась недалеко, обернулась. Она что-то искала в моем рюкзаке.

— Алая! Ты что творишь?

— Ты не Верховная, — бабка склонилась надо мной. — Ты не вспомнила меня.

— Ты же сама сказала, что не сразу.

— Я соврала! — патетично возвела руки к небу бабка, выглядело это комично, но мне было не до смеха.

Старуха достала из моего рюкзака склянку с черной жидкостью.

— Вот! Я нашла, — она подошла ко мне с трясущимися руками. — Ты этим увеличила свои силы! Это будет моим!

Да, пожалуйста. Мне не жалко.

Ведьма открыла склянку и быстрым движением опрокинула себе в рот. Мы с Муром даже пискнуть не успели. Старуха упала.

Освободились мы быстро. Я просто приказала веревкам сгореть.

— Дышит? — деловито осведомился Мур.

— Неа, — вот зашибись, на мне уже смерти двух старух. Она, конечно, тоже… ведьма ведь опытная, а зелье определить не смогла.

Мы с Муром пошли. В Клавердоне нас ждут.

Глава 18. Неупокоенные

Оставив позади Колтон, мы с котиком шли в Клавердон. Направление мы выбрали вдоль дороги и она шла ровной проторенной полосой, не сворачивая и не разветвляясь. Правильно мы шли или нет, я не знала, но надеялась хоть кого-нибудь встретить. А пока создавалось впечатление, что мы с Муром единственные живые существа в этом мире. Слева от дороги тянулся лес, справа — ровные луга.

Пыталась найти в себе угрызения совести или отголоски жалости. Но чего нет, того нет, вынуждено призналась себе. Алаю не жалко. Свою судьбу она выбрала сама. Глупо как-то получилось. Но думать об этом больше не хотелось.

Зато при мысли об Окси сердце сжималось и на глаза наворачивались непрошенные слезы. Что с ней? Жива ли? Я винила себя в том, что не смогла остановить ее. И то, что случилось с вороном, ее фамильяром, прямо указывало на то, что с девушкой случилась беда. Но сердцем отказывалась в это верить, и в душе жила надежда, что Окси жива.