Лунный дракон и Речная волчица (ЛП)

Нед улыбнулся еще шире и он кивнул. Эмоции переполняли его слишком сильно, чтобы он мог что-то сказать. Она и сама с трудом верила в то, что это не сон… Но он предложил ей руку, и она взяла ее. Он вывел ее из шатра, приподняв перед ней полог. Сотни людей образовали живой коридор по пути в септу. Кто-то смотрел на нее с благоговением и радостью. Кто-то с ревностью и завистью. Она шла мимо каждого из них, пока не оказалась под крышей перестроенной септы, где ее уже ждал Криган. Он был одет в черный дублет, вышитый серебром и украшенный красными и золотыми изображениями драконов. Повязку с руки он снял и на трость не опирался, хотя выглядел все еще не окрепшим до конца.

И он улыбался. Мягко и сдержанно, но она видела совсем другую улыбку, которая скрывалась за ней, яркую и радостную. Санса глянула было на гостей, стараясь отыскать среди них чету Арренов, но потом поймала себя на том, что ей абсолютно все равно, видит она их или нет. Она просто шла рядом с отцом. И смотрела только на Кригана. Отец сделал последний шаг — и после секундного колебания отпустил ее. Верховный септон, которого все прозвали «тощим» за высокий рост и изможденные черты лица, начал читать молитву. Ей казалось, что хрустальная тиара вот-вот сползет на его тонкую шею.

Они опустились на одно колено, пока хор пел, септон читал молитвы, служители мазали их освященными маслами. И, наконец, они встали и оказались лицом к лицу. Отец шагнул вперед, снимая с ее плеч плащ девицы, а король протянул Кригану другой плащ. Это был самый черный бархат из всех, что она когда-либо видела, на котором был изображен ярко-красный дракон, извергающий пламя, вышитое множеством крошечных рубинов и гранатов. Криган надел его ей на плечи, закрепив серебряной застежкой.

Потом они взялись за руки, пока верховный септон связывал их семью лентами, по одной каждого цвета радуги.

— Этим поцелуем я клянусь в своей любви, — сказали они хором.

И тогда их губы, наконец, встретились. Поначалу поцелуй был совсем целомудренным, но они, прижавшись друг к другу, быстро наполнились страстью… Голос верховного септона доносился словно из потустороннего мира.

— И пусть будет известно в глазах богов и людей, что Крэйгон и Санса Таргариены отныне муж и жена, одна плоть, одно сердце, одна душа, отныне и навсегда!

Они неохотно оторвались друг от друга и посмотрели друг на друга. Затем повернулись к ликующей толпе, держась связанными руками.

Она видела, как улыбается ее мать, несмотря на все волнение, как отец, украдкой вытирает глаза, как Теон Грейджой что-то шепчет сидящей рядом Дейнис, отчего она краснела, как радостно аплодирует Арья и как улыбаются Бран с Джоном. Даже Гора со своим Чудовищем хлопали им, хотя и без особой радости. Она видела, как плакала королева Лианна и как радостно подпрыгивала рядом принцесса Алисанна. И она видела Мию Аррен, которая выглядела так, словно присутствовала на похоронах любимого мужа, а не на свадьбе. Она не плакала нет. Ее глаза были полны гнева. Видела она и ликовавших Эйгона и Маргери. Даже Рейнис улыбалась и хлопала. И Визерис хлопал, он был, как всегда, невозмутим и не обращал никакого внимания на подозрительные взгляды, которыми обменивались между собой Тиреллы и Мартеллы.

Она все это видела. Радость друзей и родных. Пренебрежение врагов. Свадьба еще не окончилась, предстояло еще разрезать пирог, потом вытерпеть обряд провожания — и то, что должно было последовать за ним… Потом еще несколько состязаний на турнире. Потом долгий путь домой, в Винтерфелл. Она видела радости и невзгоды, которые ожидали их впереди.

Но совсем не думала о них, пока спускалась по ступеням септы. Санса знала, что они с Криганом переживут их все.

Потому что они были вместе.

Отныне и навсегда.