– Думала, просто метеозависимая, – вздохнув, говорю как есть. Я и про связь своего состояния с полнолунием не сразу уловила, да и долгое время не хотела замечать, что со мной что-то не так. Отрицала всё, придумывала причины. – Но это действительно усиливается, причём в геометрической прогрессии, до невыносимого. Вчера я чуть не умерла, – резким движением оголяю руки, запрещая себе сомнения. Я уже не в той ситуации, чтобы что-то скрывать. Показываю папе: – Вот. Расцарапала себя, пока ты был на дежурстве. Хотела скорую вызвать, но потеряла сознание, не помню, что было. А когда очнулась, лежала голой с синяками и царапинами по всему телу. Видимо, порвала одежду в бреду.
Папа смотрит на мои раны на руке. Внимательно, чуть ли не замерев. А потом вдруг замахивается и яростно бьёт меня по щеке.
Обжигает мгновенно. Аж слёзы из глаз. А ещё я пошатываюсь сильно, и лишь каким-то чудом умудряюсь устоять на ногах. Меня бьёт крупной нервной дрожью.
Раньше отец меня не бил. Да, несколько раз от него исходила настоящая злость ко мне, почти угрожающая, но ударов не было. Даже замахов не было.
– Ты… – от обиды еле выговариваю, захлёбываясь рвущимся рыданием. – Ты…
– Я, я, – передразнивает без раскаяния. – О таких вещах заранее говорить надо.
Это у него так типа волнение за меня проявлялось? Испугался моих слов о состоянии и ран? Отличный способ выразить своё беспокойство, ничего не скажешь.
Шмыгаю носом, глотая слёзы. А папа на меня больше даже не смотрит – идёт к комоду, открывает верхний ящик, вытаскивает оттуда что-то. Толком не различаю, что – я вообще не представляю, как умудряюсь спокойно стоять. В этой дурацкой кофте уже чуть ли не печёт. Раны тоже ноют, да и кости не перестают о себе знать. Ещё и щёку жжёт, словно отец продолжает по ней бить. До сих пор чувствую его удар, и от этого раздрай ещё и на душе.
Папа ведь совсем не выглядит виноватым… Скорее меня таковой считает. Понятное дело, что извиниться ему и в голову не придёт.
Хотя, кажется, всё-таки приходит. Правда, довольно оригинальным способом. Он протягивает мне довольно красивый кулон с переливающим голубоватым камнем. Завораживающим таким, что не сразу понимаю, что беспрерывно уставляюсь именно на него.
А ещё всем телом странно тянусь в его сторону. Будто магнит какой-то… Хотя вроде бы равнодушна к украшениям.
Да и папа настойчивее протягивает:
– На, надень.
– Подарок после пощёчины? – всё-таки сохраняю разум, отстраняясь. – С мамой ты вёл себя так же?
Да, я слышала их ссоры, как бы ни пытались от меня скрыть. Про рукоприкладство, конечно, не знаю, но папа определённо в последние дни сильно злился на маму. Кричал так, что мне страшно было. И это они ещё пытались от меня скрыть такие ссоры…
Причём мама не повышала тон. Не удивлюсь, если она боялась мужа. Я и сама папу немного побаиваюсь…
Он и сейчас зол. Мои вопросы ему ощутимо не по душе. Дышит шумно, взглядом уничтожает. Исходящие от него волны ярости почти с ног сбивают.
– Ударишь ещё раз? – непонятно зачем продолжаю огрызаться, как будто даже подначиваю.
– Надень чёртов кулон и заткнись, – рявкает в ответ.
Дёргаюсь как от удара. Второго уже, получается. Сомнительный способ дарить подарки… Хотя как раз это папа никогда не умел.
Беру кулон, и меня мгновенно чуть ли не обволакивает каким-то приятным ощущением по телу. Странно… Но не собираюсь вникать. Хочу демонстративно выбросить подарок папы прямо при нём.
Вот только он сразу улавливает моё намерение и становится передо мной. Нависает угрожающе.
– Только попробуй… – в его голосе отчётливое предупреждение. Пугающее. Так говорят с врагами, а не с дочерями. – Надела. Быстро, – его приказы настолько жёсткие, что я машинально подчиняюсь.
Слишком уж боюсь. Беспомощна перед ним, уязвима и ранена. Уже не вывожу.
Трясущимися руками надеваю кулон, готовая унизительно расплакаться…Только вот вместо этого замираю, не понимая. Обида отступает на задний план. На переднем – удивление. Даже шок.
Жара больше нет. Кости тоже не ломит совсем. Да и раны не болят… Наоборот, по всему телу лёгкость. И приятное чувство, которое обволакивало, когда взяла кулон; усиливается в разы.
Странно это… Мне кажется? Совпадение, что мне внезапно стало легче?
С опаской смотрю на папу, который как раз совсем не кажется удивлённым.
– Что по самочувствию? – нетерпеливо спрашивает.
– Уже легче, спасибо что интересуешься, – язвительно выдаю, решив не связывать его вопрос с кулоном.
Сначала подарок подарил, теперь заботу изображает. И всё это после удара. И всё это неумело.
– Сними кулон, – вдруг заявляет папа.
Озадаченно хмурюсь. Достало теряться во всём происходящем, а ведь делаю это с самой ночи.
– Так мне носить или снять? – иронично интересуюсь, припоминая ему, что некоторое время назад велел мне заткнуться и надеть.
– Сними и опиши самочувствие, – игнорирует мой тон папа, твёрдо настаивая на своём.
Сердце пропускает удар. Описать самочувствие? То есть мне не кажется?..