Лунный камень мадам Ленорман

Анна поняла. Она сама почти решилась, и единственное, что удержало ее от опрометчивого шага, – это понимание, что предложение ее, бесстыдное, отчаянное, будет встречено с удивлением. А затем Франц – о нет, смеяться над Анной он не станет, но ответит ей отказом.

– У меня будто бы крылья выросли… и я, глядя на вашу сестру, сравнивая себя с нею, думала, что выбрали меня. Не ее, меня! – Худенький кулачок Мари стукнулся в грудь.

– И как надолго?

Сухой у Анны голос, надтреснутый. И страхи ее, разве не ожили они с этим вот рассказом? Неужто не нашептывают, что давешний визит Франца, его речь, его просьбы – часть игры.

Слишком жестоко?

А разве он кому-то обещал милосердие?

– Вы правы, ненадолго. Он быстро уставал от любви, теперь-то я знаю. Но тогда… тогда каждую свободную минуту я стремилась проводить с ним. И знаете, однажды он сказал, что я ему надоела. Что утомила. Женщины вообще утомляют мужчин, а я… я пришла сказать, что жду ребенка. Считала это благословением Божьим. Знаком свыше, что наш союз, пусть беззаконный, но одобрен.

– И что сказал Ференц?

Сердце Анны болезненно сжалось. А ей в ее браке, созданном единственно ради этой пустой женской надежды, Господь отказал в своем благословении. И если так… она попробует вновь.

Пусть Франц и лжет.

Пусть ведет свою игру.

Пусть собирается бросить ее, опозоренную, но… разве Анна не заслужила хотя бы крохи счастья? Несколько недель или даже дней… ей хватит.

– Сказал, что это – мои проблемы, что он никогда не обещал жениться и… он подарил мне пятьдесят рублей. Нет, не мне – нам… что такое пятьдесят рублей?

Много. Несколько старых книг, которые, перевязанные одной бечевкой, ушли с молотка… или стул с полосатой обивкой, еще маменькой заказанной… отцовские каминные часы…

– Я… я поняла, что он никогда не любил меня. Они с Ольгой похожи. Эгоисты. – Мари не плакала, лишь часто моргала. – Я почти решилась покончить с собой. У вашей сестры были те капли…

Капли?

Настойка сонного корня, которую Ольга принимала перед сном, потому как спала плохо.

– Я стала раздумывать о том, как вытащить их из ридикюля и сколько надо принять… и будет ли смерть быстрой или же я стану мучиться? Я ведь живая, я боюсь боли. Знаете, я даже украла те капли и почти решилась, но не хватило силы воли.

Анна вновь понимала ее.

Флакон.