Лунный камень Сатапура

Первин сперва убедилась, что лошади крепко привязаны, а потом повела Падмабаи за куст.

— А где Рама? Он сказал, что принесет мне поесть, — продолжила девочка, когда они вернулись.

Первин взглянула на наручные часики.

— Он ушел десять минут назад. Видимо, ждет, пока приготовят еду. У них там очень вкусные роти.

— Я есть хочу! — Падмабаи топнула ножкой, и Ганесан глухо заворчал.

Прошло двадцать пять минут, а Рама так и не вернулся. Первин стала просчитывать разные сценарии. Например, случился какой-то важный разговор, касающийся махараджи. Ей очень хотелось подойти к домику поближе и поискать Дживу Рао, но страшно было вести туда княжну — она помнила, чтó Рама сказал о том, как здесь уважают пурду.

Первин села на траву и перевела взгляд на Рани. Лошадка смотрела на нее без всякого выражения, будто пытаясь сказать, что тоже не понимает, куда подевался Рама. Рани переступала с ноги на ногу, кашемировая шаль, перекинутая через седло, шевелилась. Первин посмотрела на нее новыми глазами. Можно завернуть княжну в ткань. Это обеспечит ей невидимость — но не напугается ли ребенок?

Первин вскочила, сдернула шаль с седла. Усмехнулась, накинула красную ткань на девочку.

— Ну вы и красавица!

— Аанх мичоли! — выкрикнула Падмабаи.

Она решила, что Первин хочет поиграть в жмурки.

— Для жмурок у нас игроков маловато, — сказала Первин. — Мы будем играть в другую игру. Идите за мной, очень тихо. И Ганесана тоже возьмем.

Первин двинулась к домику, по дороге кивнула нескольким крестьянам, стоявшим поблизости. Она старательно делала вид, что медленно вышагивать по тропинке, ведя за руку девочку, закутанную в шаль, и собаку на поводке, — самое что ни на есть обычное дело.

— Мы ищем своего проводника, — обратилась она к седоволосому мужчине, которому раньше заплатила за пшеничную роти. На круглой решетке у него пеклась лепешка.

— А это кто? — спросил мужчина, переворачивая кружок теста. — Молодая невеста?

Его, видимо, запутал красный цвет шали.

— Нет. Ребенок, которого мне доверили охранять.

Мужчина покачал головой.

— Кто это? Я должен знать.

Первин сообразила: а ведь закутанную княжну могут принять за пропавшего махараджу.

— Нет-нет, это не махараджа.

— Это я! — радостно сообщила Падмабаи.

Первин тихо пояснила:

— Это княжна, я укутала ее из соображений приличия.

Услышав ее слова, Падмабаи скинула шаль и с улыбкой огляделась.

— Пахнет вкусной роти!

Мужчина застонал, закрыл глаза руками.

— Я ничего не видел!

— Вы не могли бы снова накинуть шаль на голову? Вы ничего плохого не сделали, просто люди здесь считают, что смотреть на вас нехорошо, — принялась уговаривать девочку Первин.

— Вы же без шали, вот и я не хочу, — заявила Падмабаи.

Первин с удовольствием поговорила бы с ней о том, что права женщины зависят от ее статуса, вероисповедания и семейных обычаев, но сейчас явно было не время. Не глядя на княжну, Первин обратилась к собеседнику — тот отступал в сторону.

— Бхайя, подождите, пожалуйста. Мне нужно найти нашего проводника. Он к вам не подходил, не просил еды?

Мужчина остановился, но оборачиваться не стал.

— Я его видел, а потом вышел князь и заговорил с ним.

— Какой князь? — При мысли о махарадже в груди у нее затеплилась надежда.

— Князь Сваруп. И он сильно разгневан.

— И где они теперь? — Первин прикидывала: князь мог отказаться ехать с Колином в Пуну, заподозрив, что она замыслила какую-то хитрость. Она огляделась — лошади нигде не было видно.

— Они уехали. — Собеседник ее неопределенно махнул рукой в сторону леса за домиком.

Первин стало не по себе. Почему Рама их бросил? Причиной мог стать только приказ князя.

Ганесан, почувствовав ее смятение. заскулил.

— Бедненький Ганесан, — сказала Падмабаи, глядя на пса. — Он тоже хочет кушать!

Изготовитель роти склонил голову:

— Я пеку простые лепешки. Не умею я готовить то, что подойдет для княжны.

— У вас очень вкусные роти, а княжну нужно накормить. — Первин хотела было продолжить, но тут увидела, что Падмабаи выпустила поводок. Пес сразу же затрусил к лесу.

— Ганесан! Назад! — выкрикнула Падмабаи, но пес не обратил на нее никакого внимания, только перешел с трусцы на бег.

— Наверное, учуял какое-то животное, — предположила Первин. И добавила, увидев испуг в глазах у девочки: — Скоро вернется.

— А если там леопард или тигр? Они его съедят.

Первин ответила, стараясь говорить уверенно:

— Нет, не съедят.

— Съели же моего другого брата!

Первин открыла рот, чтобы успокоить девочку, но та со всех ног бросилась вслед за собакой.

— Вернитесь, поешьте роти! — закричала Первин, понимая, что это не поможет.

Падмабаи не хотела, чтобы ко всем ее утратам добавился еще и пес.

Запахло гарью — лепешка на решетке почернела. Мужчина бросил еду и убежал в домик. Вот и хорошо. Хоть приведет помощь.

Первин подхватила подол сари и бросилась в погоню за Падмабаи.