Лунный камень Сатапура

— Возможно, в школьной обстановке князь Джива Рао будет более добросовестно относиться к учебе. — Первин посмотрела на наставника, пытаясь придумать, как бы заставить его порассуждать и при этом не обидеть. — А покойного махараджу Махендру Рао и князя Сварупа учить было так же сложно, как и махараджу?

— Ничего подобного! Потому что они всегда вовремя приходили на занятия. В противном случае отец их наказывал! — Басу легонько стукнул ладонью по подлокотнику, подчеркивая свои слова, потом поморщился. — Он был жестким правителем. Потому Сатапур и процветал. Никому не давал лениться: ни крестьянам, ни собственным детям.

— То есть вы считаете, что по темпераменту и способностям между представителями двух поколений есть разница?

Старик посмотрел на нее со знающим видом.

— Когда два брата учатся вместе, один всегда ведущий, а другой ведомый. Покойный махараджа Махендра Рао был старшим и стал ведущим, ибо был первым наследником. Князь Сваруп знал, что его обязанности скромнее. Ему выделят небольшой дворец неподалеку и прилегающие к нему земли; он получит состояние, но, в отличие от брата, не власть. Поэтому он старался меньше и до сих пор склонен к эгоизму.

Сказано было дипломатично, но согласовывалось с тем, что Первин уже слышала про князя Сварупа.

— Давайте вернемся к недавним временам: каково вам было учить Дживу Рао и его старшего брата — пока тот был жив?

— Вы имеете в виду князя Пратапа Рао, который умер год назад. — Старик понизил голос, как будто боялся, что его подслушивают. — Негоже плохо говорить о мертвых, но скажу правду: он не любил делать уроки. Князь Джива Рао хотя бы слушался, а еще он любил брата и пытался помочь ему с учебой.

Это Первин удивило — Джива Рао не производил впечатления добросовестного ученика.

— Чем младший брат может помочь старшему в получении знаний?

Старик вздохнул, будто вопросы ее были для него мучением.

— Представьте себе, что я спрашиваю у них обоих: «Назовите имя князя, который правил Сатапуром с 1680 по 1720 год». Если Пратап Рао отвечал неправильно, Джива Рао делал то же самое, хотя, возможно, и знал правильный ответ. Не хотел, чтобы брату было неловко.

Первин подумала: вряд ли тут речь идет о поддержке, скорее об опаске, что тебя сочтут слишком умным. Она точно так же поступала в Государственной юридической школе, когда была неопытной восемнадцатилеткой, да еще и единственной женщиной на курсе, над которой издевались все студенты-мужчины.

— А сколько мальчикам было лет, когда вы такое за ними заметили?

— Не припомню. Оно так было всегда. — Сгорбившись в кресле, наставник смотрел на нее подслеповатыми глазами.

Первин хотела бы сказать, что ему пора на покой, но подумала, что Басу, видимо, боится жизни за стенами дворца. Он здесь так давно — это похоже на своего рода пурду. Первин решила вернуться к вопросу о детях и заметила:

— Ну а теперь получается, что княжна Падмабаи очень хочет учиться, а вот князь Джива Рао — нет.

— Дело не в том, что у него плохие мозги! — Басу погрозил ей узловатым пальцем. — После кончины последнего махараджи князь Джива Рао все забросил. Перестал заучивать историю предыдущих махараджей. Перестал исправлять свои работы. Можно подумать, брат оставил ему в наследство худшую свою черту — лень. Или он думает, что, став махараджей, получил право предаваться порокам своих предшественников.

Диагноз мистера Басу никак не учитывал того, что и сам он как учитель совсем сдал. А еще Первин подумала: возможно, князь Джива Рао утратил интерес к учебе, потому что горюет по утраченному брату. Терзается одиночеством. Она спросила:

— А во дворце бывают гости?

Мистер Басу устало покачал головой.

— Вам-то какое дело? Мне казалось, мы говорим про образование.

— Мне важно знать, есть ли у детей друзья. Отсутствие у брата и сестры внешних связей, безусловно, можно назвать недостатком.

Басу фыркнул.

— Впервые слышу, что в Сатапурском дворце есть какие-то недостатки! И потом, они иногда видятся с дядей.

— Да, и, как мы все знаем, он прибудет с минуты на минуту. С чем, как вы думаете, связан этот визит?

— Он исполняет должность премьер-министра, но вас это решительно не касается. По вашим словам, англичане послали вас выяснить, чему я учу махараджу. Ничему, что вызвало бы их неодобрение. Не я повесил в классной портрет этого бунтаря.

Он явно имел в виду Гандиджи.

— А кто?

Босу склонил голову.

— Чоти-рани. Не смейте никому про это говорить.

Первин все сильнее проникалась уважением к махарани Мирабаи.

— С меня никто не спросит отчета о том, чем украшен дворец. А про князя Сварупа я спросила, потому что пытаюсь понять, есть ли у детей регулярные посетители. Правительство беспокоится за их благополучие.

— Это верно, — раздался голос от двери. — Вы хотите, чтобы мы вырастили князя, который во всем будет покорен Георгу и его империи.

15. Внезапная смерть