Лунный камень Сатапура

Первин задыхалась — и от подъема, и от мысли о том, что столь ответственную должность занимает бессильный старик.

— То есть мистер Басу всегда и обучал детей, и заправлял дворцовыми делами?

— Нет, он это делает только с тех пор, как предыдущий управляющий, Чираг Дхиллон, решил перейти на работу ко мне.

— А почему мистер Дхиллон оставил столь важный пост и перешел к вам? — Первин заметила, что искренности на лице у князя поубавилось.

— Почему я обязан посвящать вас в свои дела? — выпалил он в ответ. — У вас, по вашим словам, другое задание — безопасность моего племянника.

Уход надежного управляющего со своего поста наверняка дестабилизировал ситуацию. Да и администрирование княжества, скорее всего, забуксовало. Но зачем ей подливать масла в огонь? Нет, ничего путного из этого не выйдет.

Они добрались до гостевого крыла, и Первин увидела, что дверь в ее комнату открыта. Ей не хотелось, чтобы князь туда входил. Пытаясь сохранять сдержанность, она сказала:

— Что важно, а что нет, мы поймем, только когда узнаем все факты.

— От здоровья обезьян до имен самых распоследних слуг! — Он покачал головой и глянул на нее со снисходительной улыбкой. — Вы задаете совершенно неожиданные вопросы. Любопытное нас ждет расследование.

Не отвечая на его выпад, Первин повернулась спиной к открытой двери, тем самым преградив князю вход и обозначив конец разговора.

— Благодарю вас. Всего хорошего.

Князь Сваруп бросил на нее удивленный взгляд — похоже, его никто и никогда еще не отсылал прочь. Тем не менее он развернулся на каблуках и зашагал прочь по коридору, причем туфли так стучали по плиткам, что у Первин затряслись все поджилки.

Первин вошла — Читра стояла у открытой альмиры. Она повернулась и безмятежно взглянула на Первин.

— Вы пришли отдохнуть, мемсагиб?

Когда Первин, грязная и мокрая, попала во дворец, она сполна оценила заботливость Читры, но теперь думала об одном: что у служанки на уме?

— Что вы делаете с моими вещами?

— Просто складывала одежду, которую дхоби только что погладила. Вчерашнюю.

Читра показала ей выстиранную белую кружевную блузку, которая вчера была вся перепачкана, и у Первин слегка отлегло от сердца.

— Быстро ее постирали — а вчера вечером, когда я ложилась спать, еще шел дождь.

— Да, но у нас есть теплая комната для просушки белья. — Читра с гордостью добавила: — А утюг у дхоби горячий-горячий!

Первин подошла к альмире и взглянула на безупречный шелковый прямоугольник — ни единой морщинки. Она переживала, что сари Гюльназ будет испорчено, но казалось, оно стало даже глаже и блестело ярче, чем когда невестка вручала его Первин.

Читра заговорила торопливо — видимо, опасаясь гнева Первин:

— Вашу блузку, нижнее белье и вчерашнюю ночную сорочку тоже стирают. А гара-сари тоже отправить в стирку? Оно не грязное, но его можно слегка погладить.

Первин сейчас было совсем не до одежды.

— Нет, от частых стирок ткань выцветает. Скажите дхоби, что я высоко оценила, как он отстирал одежду, попорченную под дождем. Я потом оставлю ему бакшиш.

Читра разгладила ладонью поверхность сложенного гара-сари и робко улыбнулась.

— Мемсагиб, у меня для вас хорошие новости. Пришли носильщики с вашим паланкином.

Первин прикрыла глаза и беззвучно прошептала благодарственную молитву. У нее не было привычки ходить на официальные богослужения, но сейчас появление столь необходимого транспорта показалось ей даром провидения.

— Отличные новости. А паланкин починили?

Читра кивнула.

— Его оставили у дома привратника. Носильщики будут ждать сколько понадобится, а потом доставят вас домой.

Первин представила себе, каково им пришлось ночью в лесу, под дождем.

— Бедняги, наверное, страшно голодны. И очень устали!

Служанка бросила на нее недоверчивый взгляд — и Первин вспомнились слова Адитьи, удивленного ее заботливостью. Видимо, здесь редко заговаривали о тяготах жизни слуг.

— Да, они устали, но их уже накормили.

Первин тут же охватила паника.

— С какой кухни?

Читра озадаченно пояснила:

— У нас, слуг, своя кухня. Хижина рядом со старым дворцом. Мы же не той касты, что князья. Собственно, мы принадлежим к самым разным кастам. Нам положено есть свою пищу и использовать свою посуду.

— А остатки с главных кухонь вам отдают?

— Никогда. Для нас это слишком дорогая пища. Ее передают в храм рядом с дворцом, для прихожан. — Читра мягко затворила дверцу альмиры, заперла. Потом вложила ключ Первин в руку. Этим жестом она как бы пыталась ее подбодрить — и у Первин появились силы на то, чтобы действовать дальше.

Взяв ключ, Первин кивнула и продолжила:

— У меня есть еще вопрос. Я знаю, что на прошлой неделе у махараджи болел живот. Сегодня он бегал вдоль самого края дворцовой крыши. Вы не припомните, он когда-то болел, подвергался опасности?

Читра провела языком по губам, как будто они внезапно пересохли.

— Не знаю.

— Вы видите его каждый день. Что-то вспоминается?

— Дети часто падают. И болеют. За всем не уследишь. — Она повесила голову. — Простите.