Лунный князь. Беглец

– То же, что связывает одного жреца Эйне с другими.

Это была очень плохая новость.

У судьбы страшные шутки. Когда-то я убил того, кого люди считали моим отцом – императора Ионта. Что бы ни вошло в меня в ту ночь, это неважно: мои руки держали тот нож. Когда-то я поклялся в Лабиринте, что ни один встретившийся мне на пути убийца со жреческим знаком на груди не останется безнаказанным за то, что они сотворили с нами, со мной, матерью и братом. И теперь оказывается, что я должен убить и деда, если встречу его. За то, что он – худшее из чудовищ, Гончар.

Вспомнив, что иерарх притащил с собой и людей, я спросил:

– Что с лучниками?

Она облизнула губы розовым раздвоенным язычком.

– Разбежались. Мы их не тронули, принц.

Что-то слабо верилось, но проверять ее слова не было времени.

– Давайте сразу договоримся: я не принц, не надо так меня называть.

– Но почему? – удивилась она.

Я вздохнул и отделался самым убойным с моей точки зрения аргументом:

– У меня от этого сильно портится настроение. Зовите меня Райтегор, а лучше – просто Райтэ.

– Как скажешь, Райтэ, – поклонились все четверо. Их благодарственные излияния я пресек, невежливо отмахнувшись. И без них тошно.

За поворотом тропы послышался топот бегущих ног и лязг железа. Ринхорт возвращался. Так и думал, что он околачивается где-нибудь поблизости.

Лицо одного из двоих мужчин – высоченного и мускулистого, со смуглой кожей, огненными волосами и рыжими глазами, прочерченными вертикальным зрачком – внезапно исказилось злой гримасой. Он  подобрался, как перед прыжком, и я узнал его. Вот зверюга!

– Граднир! – окликнул я. – Там мой друг. Что ты имеешь против него?

Тигрище в человеческом облике оскалился:

– Он убил нашу подругу. И не по воле жреца, а по своей. Пусть ответит.

– Он защищал наши жизни.

– Вашим жизням ничего не угрожало! – огрызнулся дарэйли. – Нам приказали пленить вас, но не убивать.

– Только нас забыли предупредить! – зычно крикнул Ринхорт, выныривая из-за поворота в сопровождении внушительного железного эскорта. И зачем он его таскает? Бросил бы, что ли. Глянув на меня, рыцарь движением брови развеял тащившуюся за ним тучу и слегка поклонился в сторону рыжеглазого: – Ты хочешь драться, дарэйли? Я готов!

Я поднял руку с раскрытой ладонью.

– Стойте. Ринхорт убил, защищая меня. Мне и отвечать, – я повернулся к мстительной "киске". – На чем будем сражаться, Граднир?

– Я привык драться голыми руками, Райтэ, – дарэйли демонстративно напряг внушительные бицепсы. – Но с тобой я не буду сражаться. Ты освободил нас. И не твоя рука забрала жизнь, а его.

 Вот хищный дуболом! Я начал потихоньку закипать:

– А тебе не кажется, мститель, что если бы твоей подруге удалось пленить меня, то вы до сих пор были бы рабами Врона? И остались бы ими до конца жизни.

Хищник в человеческом теле одарил меня мрачным взглядом.

– Ты мне нравишься, принц, который не принц, – криво усмехнулся он, обнажив длинноватый для человека клык. – Прими меня в свой прайд.

Я растерялся. Какой еще прайд? Покосился на Ринхорта, стоявшего с вроде бы окаменевшим лицом, но уголок его тонких губ еле заметно дергался.

Молчавший до сих пор мужчина в пестрых серо-коричневых одеждах, сосредоточенно о чем-то размышлявший, резко вскинул голову, и я узнал круглые янтарные глаза – это был Орлин, птичий дарэйли. Я понял, почему не узнал его сразу: лицо искажала неприкрытая враждебность. Его хриплый больше походил на гортанный клекот:

– Не торопись, Граднир, – Орлин положил тигру ладонь на плечо. – Пусть сначала Райтегор ответит, зачем он уничтожил Потерянных.

– Каких Потерянных? – вмешался Ринхорт, видя, что я онемел. – Мы видели только тех, что спали в хранилище в Гнилой Плеши.

– А мы через несколько часов после того, как вы там побывали, видели только их останки, плавающие в озере крови, – прошипела смуглянка с косичками, похожая на змею.

Когда она рассказала подробности и добавила выводы Верховного, мне резко расхотелось жить.

– Не было никакого приказа, – сказал я. – Да и кто я такой, чтобы приказывать им? Я попытался их освободить, но ничего не получилось. Ничего! Ни звука, ни движения – они оставались, как мертвые. И мы просто ушли.

– Клянусь своей сутью: так и было, – кивнул Ринхорт. Дарэйри переглянулись, а  железный рыцарь мрачно свел брови: – Получается, они уже просто спали, самым обычным сном, а мы с тобой не поняли, Райтэ. Ты-то ладно, еще молод и неопытен, но я-то, дурак! Это моя вина, что так случилось.

Орлин, пристально глядя на меня, по-птичьи склонив голову на бок, заклекотал:

– Ты их освободил, но не разбудил. Их силы вырвались и столкнулись, они не успели ничего понять, иначе не допустили бы братоубийства.

– Никто знает, какие сущности там проснулись, – тигрище обвел нас желтыми глазами. – Среди них мог оказаться какой-нибудь дракон. И кто-то мог очнуться раньше других. Голодным и свободным. Короче, принц-не-принц, ты виновен. Стоять! – рыкнул он на дернувшегося Ринхорта. – Виновен в том, что не довел дело до конца.

Дарэйли переглянулись, но враждебность из глаз ушла. Не у всех.