Лунный Ковчег

Лукавый путь начинается с маленького незначительного перевирания, еле заметного искажения фактов. Стоит различать художественный вымысел от преднамеренного маневра, неминуемо влекущего за собой желание манипулировать. Писатель старается заманить читателя в свой мир, заинтриговать невероятной историей, не вопрошая взамен полного доверия к своей персоне, он лишь стремится разделить внутренний поиск и ищет соучастия к переживанию, испытываемому в момент написания произведения. Умелый интриган, напротив, сделает все, чтобы купить веру в искренность своих намерений, и его ложь – пластичный инструмент для достижения власти над воображением избранной им жертвы.

Чувство мнимого контроля медленно разъедает остатки совести, заменяя ее самоуверенной наглостью и нечистью. Некогда человеку был преподнесен дар слова. С неимоверной скоростью он превратил его в самобытный жанр искусства и теперь умело использует риторические каноны, чтобы вводить в заблуждение, прежде всего, самого себя. Люди делятся на тех, кто овладел тактикой лести и обмана, и на тех, кто, по мнению первых, стремясь сохранить никому не нужное человеческое достоинство, остался в дураках, внешне являя собой лишь тусклое подобие теней, на фоне ослепляющего блеска лицемерия. И, как ни странно, в наши дни именно этим способом достигается слава и признание.

Практически не осталось сферы в социуме, где можно было бы существовать, минуя страшный вредоносный яд ханжества. Чем выше степень образованности, тем изощреннее и коварнее будут извилистые линии притворства. В моде быть сильным и успешным. Причем сила измеряется внешними атрибутами, такими как число подчиненных, количество недвижимостей или же рейтинг популярности. Устрашающие таблоиды с заголовками вроде «Сто самых привлекательных людей планеты» набивают кошельки пластическим хирургам, ведь привлекательным может считаться только обладатель голливудской улыбки. Воинственный хохот и скрежет вставных челюстей раздается, просачивается отовсюду, где подразумевается выход «в люди» и завоевание сознанием – органом, в котором изначально находится место истинной свободы человека, если, вообще, об этом еще можно говорить…

Президенты, исколотые силиконом, с подкрашенными висками, обещают изменения «к лучшему», напоминают о гуманности и призывают к альтруизму. Воспевая туманные цели, упиваясь насилием и садизмом, мы гордо улыбаемся с обложек глянцевых журналов, участвуем в благотворительных фондах, молимся богам и боимся смерти.

Глава 1

Проснувшись утром, я собирала чемоданы в Стамбул. В качестве телохранителя со мной согласился поехать мой муж – француз Лоран Винсент, близкие друзья часто называли его ласково Лори. Месье Винсент был арт-дилером, совладельцем престижной галереи в Saint-Germain-des Pres, занимался продвижением на рынке нескольких довольно известных в артистических кругах современных художников.

Лори одевался исключительно в дизайнерских бутиках и предпочтительно от Ив Сен-Лоран. Ему, парижскому денди, очень льстило иметь сходство пускай и в названном имени с одним из законодателей высокой моды. Лоран в свободное от дел время воображал себя как минимум Джеймсом Бондом, спасающим обольстительных красоток, а также считал, что обладает внешним сходством с голливудской звездой шестидесятых Стивом Маккуином. Поездка в Турцию как нельзя лучше укладывалась в общую мозаику образа, беспрестанно оттачиваемого Лори. Его стильным костюмам и драгоценным запонкам на манжетах идеально отглаженных сорочек предстояло путешествие в древний Константинополь.

Меня же поездка скорее заботила, чем завлекала, учитывая, что придется работать на съемках для рекламы в студии с незнакомым фотографом целых три дня. Надеяться на то, что съемочная группа владела английским и что в обеденный перерыв можно будет разрядиться приятной беседой, не было оснований. Состояние истомы и опустошения, которое так часто приходилось ощущать по окончании съемочного сета, стало привычным делом, рутиной, за несколько лет работы в модельном бизнесе. Зачастую единственным утешением являлся тот факт, что заказчики неплохо платили.

На дворе стоял жаркий июльский день. Ничто не предвещало осложнений нашему путешествию. Подъезжая в такси к северному аэропорту Парижа Шарль-де-Голль, я делала необходимые перед отъездом звонки по мобильному телефону.