Лунный меч

Однако прохладный осенний воздух оказался на поверку не таким уж свежим, как он ожидал. Малик слишком давно не покидал пределов убогой таверны и уже успел позабыть, что рыбой в посёлке воняет везде и всюду. А ещё ловчий вспомнил, каким ярким может быть солнечный свет, и болезненно поморщился, когда его затуманенный разум пронзила острая боль.

– Эй, постой! – крикнул он размытому тёмному пятну, от которого донёсся звук плещущейся воды, когда оно проходило мимо.

– Чего тебе? – раздался в ответ настороженный женский голосок.

Не удостоив женщину ответом, ловчий жестом попросил её опустить вёдра на землю, а как только это произошло, Малик, не дав ей опомниться, тут же подхватил одно из них и вылил себе на голову. Ледяная вода обожгла его до самых костей, заставив кровь нестись по жилам на порядок быстрее.

– Да что же ты творишь, окаянный! – тут же заверещала женщина, придя в ужас от потери целого ведра.

А ловчий тем временем по самые плечи окунулся во второе и, вцепившись руками в гладкое дерево, до последнего удерживал себя под водой. Когда же он наконец вынырнул, то можно было с уверенностью сказать, что Малик Беспалый не меньше, чем наполовину стал самим собой.

– Вот же пьянь ты канавная! Никчёмный бродяга! Ты ж мне и второе ведро испортил! Разве ж можно после тебя из него пить? Да я тебя сейчас так огрею! – не заметив случившейся перемены, пуще прежнего разошлась крикливая баба и замахнулась на ловчего коромыслом.

– Заткнись, – негромко произнёс Малик и одарил её тем самым своим взглядом, от которого некоторые малодушные иногда падали в обморок. – Ещё натаскаешь – солнце только взошло.

Баба так и замерла на месте с поднятым над головой коромыслом. Кажется, только теперь до неё дошло, кому она вздумала угрожать.

– Да, господин, как прикажете, – слегка заикаясь вымолвила она и, подхватив оба ведра, поспешила убраться восвояси.

– Вот и славно, – бросил Малик ей вслед и, всё ещё слегка пошатываясь, вернулся в таверну.

По пути вода стекала по нему в три ручья, громко хлюпала в сапогах, щекотала кожу под одеждой. Поразительно, но понадобилось всего два ветра воды и несколько мгновений, чтобы Малик Беспалый выбрался наконец из того пивного омута, в котором так неистового топил себя с тех самых пор, как перемахнул через горы.

– Ну и что именно вы хотите, чтобы я сделал? – спросил он у ожидавшей его возвращения четвёрки и с удовольствием отметил, как все они, включая и заносчивого детину, попятились при его приближении.

– Мы хотим… – неуверенно начал старик, – мы просим Вас отыскать нашего заступника и помочь нам вернуть его благоволение.

– Этого я обещать не могу, – сразу предупредил ловчий. – Может, все ваши беды действительно вскоре закончатся, а может, и нет. Но я разыщу того, кто все эти годы забирал ваши дары, и выясню, почему он побрезговал ими в прошлый раз. Идёт?

Путники быстро переглянулись, и старик коротко кивнул.

– Да.

– Хорошо. Сколько всего домов в Большой Речке?

– Восемьдесят шесть, – уверенно отозвался проповедник, но тут же добавил: – Кажется.

– И поскольку раньше все несчастья вас обходили, то, наверняка, у каждого есть своя кладовая с припасами на чёрный день, так?

– Да, господин.

– Тогда вот вам моя цена: два мешка отборного зерна – пшеницы, не ржи; один мешок гречихи – не очень её люблю; десять фунтов вяленого мяса и по одному медяку с каждого дома, и ещё три серебряных монеты с вашего прихода, проповедник, – за укрепление веры людей в Негаснущий Свет.

Последовал новый перегляд, длившийся на этот раз заметно дольше первого.

– Мы согласны, ловчий, – произнёс старик и протянул морщинистую руку.

– Во имя Света! – воскликнул проповедник, кивнув головой.

– Во имя Света, – согласился Малик и скрепил договор.

2

– Клянусь, если мне придётся провести в этом хлеву ещё хоть один день, то я за себя не отвечаю! – громогласно объявил Ник – грозного вида увалень, с самого утра маячивший перед окном. – Я серьёзно! Ещё день, и я сойду с ума, достану саблю и нашинкую этих деревенщин так мелко, что хоть суп вари!

Локи только вздохнул и даже не поднял взгляда на разгневанного товарища, но продолжил с особой тщательностью водить точильным бруском по лезвию своего любимого кинжала, ставшего уже настолько острым, что им, при желании, можно было с комфортом побриться.

– Ты то же самое и вчера говорил, – напомнил он возмущённому солдату, – и всю неделю я от тебя ничего, кроме жалоб, не слышал. Может, хоть сегодня помолчишь? И, кстати, в хлеву держат скотину, а это обычная крестьянская изба – не хуже и не лучше других.

– Воняет тут точно, как в городской конюшне! – возразил Ник, одарив Локи недобрым взглядом.

– Потому что здесь живут пятеро грязных мужиков. Можно подумать, в казарме пахнет лучше.

– Его высочество, принц Николас в казарме не ночует, – насмешливо заметил Эйвери, делавший в этот момент некое подобие утренней гимнастики, но с кинжалом в руках. – Он квартирует в городе, во дворце у одной из местных принцесс…