Лунный парк

Охранник на воротах сверил мое имя со списком, и я покатил по извилистой дороге на вершину Бель-Эр к стеклянному дому размером с гостиницу. Я отдал прокатную машину привратнику и только ступил на порог вечеринки, как старинная подружка в накладных ресницах, вышедшая за миллиардера, окликнула меня: «Эй, мистер шик-блеск!», и мы поговорили о старых деньках, о деятелях кино, о том, что она делает в жизни (понял я только, что она «зажигает»), и поскольку другие гости избегали моего общества, надо думать, из-за помятого лица, я пошел гулять по комнатам, пока не достиг библиотеки, полной сценариев в кожаных переплетах; повсюду под ноги лезли щенки золотистого ретривера, в ванной лежал номер «Нэшнл инкуайерер» за следующую неделю, и на стене комнаты старшего сына висел в рамочке постер с двумя словами, напечатанными огромными красными буквами («БУДЬ ГОТОВ»), а потом я увидел актрису, вместе с Киану Ривзом и Джейн игравшую в том фильме 1992 года, и мы с ней побеседовали, нелепо, но безобидно, ведь виделись мы впервые («Джейн тогда на пару дней отпросилась со съемок и поехала к тебе. У тебя ведь кто-то из родственников умер, да?» – «Да, папа»), затем появился отец Сары, член совета директоров звукозаписывающей компании, и был заметно шокирован, увидев меня (я-то уже ничему не удивлялся, поскольку уже ни на что не реагировал), но потом спросил про Сару и, поминутно отвлекаясь, выслушал, как у нее все замечательно, и хотя директору звукозаписывающей компании очень хотелось повидать дочь, вечно находились какие-нибудь «проволочки», не дающие ему приехать к Саре, но, добавил он не без надежды, сам он Саре «всегда рад». За огромным обеденным столом собрались женушки из Палисейдс, несколько ключевых членов Бархатной мафии, престарелые хипстеры из Сильвер-Лейка, пары с Малибу и симпатяга шеф-повар, у которого было свое реалити-шоу. Разговоры начались с подачей первых блюд: второй дом в Теллуриде, новая кинокомпания, частые посещения пластических хирургов, сеанс тантрического секса, да такой, что соседи вызвали полицию, – все эти ни к чему не ведущие потуги. В речи гостей часто мелькали словечки, значения которых я перестал понимать (счастье, вдуть, пирожок, припорошиться), я был настолько вне данной реальности, что на меня это никакого эффекта не произвело: количество взрывов на сцену, фильм, действие которого происходит в подводной лодке, сценарий, которому нужно поддать сопричастности, садо-мазо-игрища с несовершеннолетней шлюшкой, перепихон с королевой рекламных роликов, еще не оправившейся после операции по вживлению имплантантов, вопящие поклонницы, перекачанный пресс, секс на воздушном матрасе, викодиновый приход. Когда речь зашла о кинофильме, готовящемся выйти на экраны, разговор принял более трезвый характер: если валовой доход от картины будет меньше миллиарда, убытки понесут все три финансирующие его компании. После этих слов над столом безмятежно зависло ощущение тщетности и мелкотравчатости всего, чем бы ни занимались присутствующие.

И скоро начинаешь замечать, что пластическая хирургия лишила многих женщин и мужчин живого выражения лица, что некая актриса поминутно подносит ко рту платок, дабы предотвратить слюнотечение, которым она страдает с тех пор, как в губы впрыснули слишком много жира. Коридор, ведущий в нижние комнаты, был перегорожен огромным кактусом, на зеленой коже которого черными буквами нацарапали «Верь скептику». И когда гости снова принялись рассказывать истории, я стал гадать, можно ли проскочить за этот кактус. Но потом я понял, что думаю об этом только потому, что не знаю, кто станет слушать мою историю. Кто поверит в чудовищ, с которыми я столкнулся, во все, что я видел? Кто станет слушать мои басни, когда для меня это вопрос жизни и смерти?