Лунный плантатор

— Сто лет живу в этом городе, — с благоговением в голосе проговорила Ната, — И сто лет при виде этого зрелища у меня захватывает дух. Настолько он необычное и нереальное. Иногда мне кажется, что если разогнаться от Невского проспекта на машине и въехать на разводящийся Дворцовый мост, то по нему, как по трамплину можно прыгнуть в небо и улететь далеко-далеко к звездам…

— Да, — сказал Родион тоже заворожено глядя на то, как Нева разлучает на несколько часов берега-братья. — Удивительный город, который каждую ночь делится на два, — Родик поежился, решил, что уже довольно прохладно, потому как дело двигалось к середине сентября, сбросил с себя пиджак и накинул его сверху на Наткин свитер, а сам присел рядом.

— Спасибо, — тихо проговорила Ната и передернула плечиками. — я действительно немного продрогла, — чуть наклонившись она коснулась плечом Родиона, а Родик просунул руку у нее за спиной и обнял девушку за тонкую талию.

— Ты не замерзнешь? — спросила она.

— Нет, — ответил он.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила она склоняя голову ему на плече.

Так они и седели на скамейке в сквере вытянувшемся вдоль набережной недалеко от дворцового моста. Он думал о том как приятно пахнут ее волосы, она о том, какое все-таки настоящее, надежное мужское тепло исходит от этого еще несколько часов назад незнакомого мужчины, заставляя чувствовать себя спокойно и уверено.

А по Неве в сторону Ладоги размеренно, один за другим, наступая друг другу на винты, шли сухогрузы под утробное ворчание судовых машин, в шелесте рассекаемой форштевнем невской волны. Шли сухогрузы, тяжелые, неповоротливые и не по воротимые, словно какая-то неведомая, магическая сила влекла их из Гавани в сторону Ладожского озера. И казалось, что ничто на земле не сможет остановить этого целенаправленного движения.

И сотни неспящих глаз следили за ними.

И среди этих глаз были глаза Родиона и Наты.

А за всем этим был город, вытянувшейся вдоль реки анфиладой домов, разноцветные фасады которых с другого берега были похожи на фанерные декорации Большого театра.

А над всем этим плыла Луна, молчалива, бледная, бесстрастная и огромная…

— Моя бабушка говорила, — прошептала Ната, — что это Кот-краденец каждый вечер крадет с неба солнце, а потом, проказник этакий, всю ночь разъезжает по небу в серебряной масленке до краев наполненной маслом. Похоже, правда? — спросила она Родика пристально глядя на Луну. — Это я все про солнце которое ты можешь украсть. — уточнила она.

— Правда, — согласился Родион отпивая вина из бутылки. — Ничего винишко. Забавное, — он отщипнул немного от крохотной головки сыра которую обнаружил в пакете и продолжил, закусив винную сладость. — А еще я слышал, что если очень долго смотреть на Луну, то можно сойти с ума…

— Стать Лунатиком, — поправила Родиона Ната. — И ходить по ночам во сне… Дай мне тоже вина, пожалуйста и сыра, — попросила она. — А ты можешь затмить Луну?

— Ну если солнце могу, значит и Луну тоже… — он протянул ей бутылку. — Я не буду новую открывать пока. Пей из моей.

— Хорошо, — согласилась Ната. — А как? — в ее голосе появилась хитринка.

— Как я устраиваю затмения? — Родик отщипнул немножко сыра и протянул Нате.

— Угу. Спасибочки, — ответила она. — Да. Как?

— Не скажу, — просто ответил Родион.

— Почему?

— Потому, что стоит раскрыть одну маленькую тайну одной маленькой очаровательной женщине, как через пол часа о ней будет знать весь огромный мир. Может быть я когда решу стать известным иллюзионистом и заработаю на этом кучу денег.

— Как Копперфильд?

— Больше, — пообещал Родион.

— Никогда бы не подумала, что на затмении Луны можно заработать много денег, — прижимаясь к Родику сказала Ната.

— Деньги можно зарабатывать на чем угодно, — уверенно проговорил Оболенский.

— А еще на Луне бывают моря, — не слушая заметила Ната, жмурясь от удовольствия как кошка.

— И океаны бывают, — добавил Родион беря из рук Наты бутылку и отпивая. — Ну и, что с этого, — он пристально посмотрел на Луну. — Только на самом деле это никакие не моря и не океаны, а бескрайние пустоши и равнины расположенные от земли на расстоянии триста восемьдесят четыре миллиона километра.

— Все равно красиво звучит, — сказала Ната. — Океан Бурь. Море Ясности… — она задумалась. — Чего там еще приходит на ум из школьного ученбника по астрономии?

— Море Дождей, Море Влажности… — продолжил Родик слегка напрягая память. — Какая на Луне влажность? Какие дожди? Пыль одна!

— Ну и что? — сказала Натка. — Зато ты только вслушайся как красиво! Море Радости! Если бы ты владел Луной, то смог бы подарить мне Море Радости?

— Наточка, — с грустью в голосе сказал Родион. — Дорогой мой человечек! — Если бы я владел Луной, то подарил бы тебе не только Море Радости, но и Море Надежд помноженное на Океан Любви!

— Ну, — сказала Ната. — Такого океана на Луне положим нет.