Лунный шторм

Расстояние от колледжа до Митсент-Сити где-то шестьсот километров, поэтому домой я прибыла глубокой ночью. Дороги пустые, магазины хоть и закрыты, но завлекающие людей вывески горят, освещая собой мокрый асфальт, раскрашивая его то в розовый, то в больнично-белый цвет.

Джип заворачивает на нужную улицу, проезжая мимо знакомых мне домов, и останавливается рядом с затопленной дождевой водой лужайкой. Я не спешу отрывать взгляд от соседних гнёздышек, вспоминая лица тех или иных людей. Признаться честно, мы никогда особо не были близки с соседями. Они знали нас как развалившуюся семью, где есть девочка-подросток и работающая мать. Понятия не имею какое представление у них сложилось об отце, но косились они в его сторону с неприязнью. Тогда я была солидарна с мнением прохожих, мысленно поливая папу всей возможной грязью. А что? Мои чувства ранили, разбили сердце. Ребёнок, а уже не верит в любовь… Или просто боится? Да какая, черт побери, разница, если в итоге меня предали дважды.

Горько усмехнувшись своим мыслям, я часто заморгала и схватилась за ручку двери, повернув голову к своему домику. Он совсем не изменился. Все та же коричневая дверь, окна, за которым, походе, горит один ночник. Боже правый, неужели мама до сих пор не укладывалась спать? Время полтретьего!

– Ты беги в дом, а я вещи занесу, – распорядился папа, поправляя шарф вокруг шеи.

Набрав побольше воздуха в рот, я морально готовилась к тому, чтобы выбежать на улицу, где температура воздуха была ниже нуля. Сейчас мурашки до смерти затопчут…

Раз. Два. Три. И я, тщетно пытаясь укрыть макушку головы руками, бегу прямо к крыльцу, проклиная сегодняшний ливень. Вода мгновенно впиталась в ткань пальто, умудряясь стекать по лицу к шее и за шиворот. Я судорожно нажимаю на дверной звонок, молясь лишь о том, чтобы мама поскорее впустила меня в дом. И, видимо, молитвы мои успешно добрались до неба, поскольку сонная женщина, одетая в синий махровый халат, дергает за ручку и появляется в проеме, шокировано и одновременно радостно распахнув веки.

Её сонливость как рукой сняло, а сама она издала писклявый звук, руками обнимая меня за мокрые плечи.

В лицо врезались тепло и домашний запах, наполненный уютом и яблочным пирогом. Эх, как в старые добрые времена…

– Я так рада! Наконец-то ты приехала! – мама помогает мне избавиться от верхней одежды и крепко-крепко, словно я только что вернулась с фронта, заключает меня в долгих объятиях.

Закрываю глаза… Она так вкусно пахнет духами; это её запах… Такой дорогой и самый лучший, резковатый, но не опьяняющий голову.

Волосы женщины собраны в хвост; на макушке заметна седина, видимо, она ещё не навещала своего парикмахера. Морщинки под глазами углубились, однако этот факт ничего не портил. Она какой была красавицей, такой и осталась. Только похудела немного.

– Про меня забыли, – ворчит папа, с шумом заходя в гостиную.

От холода он стучит зубами и громко протягивает «бр-р-р!» Мои сумки остаются на полу, а сам тот, снимая обувь, бежит вглубь гостиной и на ходу добавляет градус кондиционера. Я посмеялась над ним.

– Долго же вы. Я уже волноваться начала, – не убирая ладони с моего плеча, улыбается мама.

Так необычно, что мы сейчас все вместе. Может, я сплю? А ну, быстрее кто-нибудь ущипните меня!

– Разве? Я ехал быстро, – пожимает плечами отец, остановившись напротив кондиционера.

Из-за тёплого порыва воздуха его влажные волосы на голове слегка заколыхались. Я с интересом осматриваю родной дом, желая найти какие-нибудь изменения. Но… Кажется, мама купила новые подушки для дивана? А ещё скатерть для журнального столика. Больше ничего не поменялось. Даже атмосфера та же. Что же, судя по всему, наша семья выступает за постоянство.

– Голодные? Хотите чай заварю, чтобы согрелись? – мама поспешила на кухню, но бодрый голос отца её останавливает.

– Нет, нет, Хейли. Я поеду. Мне тоже завтра рано встать. Деловая встреча, – поясняет мужчина.

Та замялась, заключив руки в замок, и неловко улыбнулась. Быть может, пройдут года, но их неловкость, возникшая из-за развода, вряд ли так легко исчезнет.

Наблюдая за этим, я понимаю и вижу мамину привязанность. Человек устроен так, что он будет тянуться к людям, которые его оставили, и избегать тех, кто им дорожит.

– Передавай «привет» Изабелле от нас с Рэйчел, – провожая бывшего мужа, машет отдаляющейся спине мама.

Она спокойно ждёт, пока папа садится в машину, по новой заводит авто и толкается с мёртвой точки. После выполнения своей «миссии» мама прикрывает дверь, а потом оборачивается ко мне и широко улыбается.

– Как я скучала по тебе, милая!

И снова тёплые объятия.

– Ну, мам, – устало протянула я, – задушишь сейчас.

– Узнаю свою Рэйчел… – сжалилась она надо мной, отступая. – Как твои дела? Как учёба? Экзамены?

Ловко схватившись за дорожные сумки, я подобно пингвину иду к лестнице на второй этаж, однако, заметив мою недееспособность, женщина любезно решает помочь мне с чемоданом.